Утром не без труда и волнения, Борис дозвонился до помощника генерала и передал ему о своей готовности приступить к работе. Последовала продолжительная пауза, и ему ответили, что Сергей Петрович желает его видеть сегодня, сразу же после обеденного часа.
Петраков шел к генералу, волнуясь. Он поймал себя на мысли, что так же себя чувствовал, когда Климов давал ему наставление в Красноярске перед первым самостоятельным поиском убийцы актрисы Савиновой. Борис увидел повторение ситуации: теперь он шел к своему кумиру за напутствием перед самостоятельным плаванием. Сходство прошлого и настоящего налицо. Как тут не волноваться. Женя сопровождала его и не менее волновалась. Она тщательно готовила мужа к встрече со столь высокой персоной. Лично отутюжила брюки его черного шерстяного костюма из тонкой ткани, к белой рубашке долго подбирала галстук и остановилась на дымчатом с разбросанными абстрактными мелкими фигурами переливающегося перламутрового цвета. Она сожалела, что высокая прическа, так идущая к его красивому, волевому лицу угнетается шапкой, но ничего, в вестибюле она поправит ему волосы, он войдет в кабинет генерала, и тот неизменно подчеркнет в одежде вкус и опрятность, еще раз убедится, что перемены и невзгоды только закаляют человека сильного духом. Борис лишь белозубо улыбался хлопотам и толкованиям жены, был благодарен ей за любовь и чуткость.
Генерал тепло принял своего любимца, спросил, как устроился с жильем, каково самочувствие жены и, получив короткие исчерпывающие ответы, сказал:
— Тебя ждет интересное дело. Оно частично связано с исчезновением жены одного состоятельного бизнесмена. Она без документов с обширным инфарктом попала в кардиологическую клинику. Женщина родом из-под Витебска, ей всего двадцать пять лет — и инфаркт? Почему? Этот случай, как я тебе уже говорил: инфаркты у молодых людей, я приплюсовал к тем многочисленным, что накопились у нас. Второй характерный случай: отец одного молодого человека не верит в болезнь сына и согласен финансировать расследование причин его болезни. Парень еще жив, но безнадежен. Я встаю на позицию отца и тоже хочу взглянуть на проблему с точки зрения Уголовного кодекса. Официально возбудить уголовное дело по многочисленным случаям гибели людей от инфаркта у нас оснований нет. Но ты можешь вести частное расследование, в чем моя полная поддержка. Ты меня понимаешь?
— Да, Сергей Петрович.
— Все, что накопаешь, ко мне с докладом, нет, точнее с рассказом, в каждый четверг в этот же послеобеденный час. Вот тебе имена, телефоны твоих клиентов. В беседе с ними ссылайся на меня, иначе тупик. Начни с общего знакомства. Криминала ни в одном случае там может и не быть, и в этом проблема, такая своеобразная закавыка, хотя кто его знает, как покатится пробный шар. Сыщик ничего не должен сбрасывать со счетов. С Богом, сынок.
Петраков ушел, а генерал погрузился в размышления. Опять вернулись мысли о Евгении Кузнецовой, теперь уже жены Бориса. Все настойчивее, как солнечное тепло весной, стучится вопрос: почему инфаркты у молодых людей учащаются, рождаются желтые дети и уроды… У Кузнецовой. Сергей Петрович поймал себя: «Почему в таком контексте пришли мысли и воспоминания о Кузнецовой? Начинается старческий маразм? Но ведь нашей страной руководили старцы куда более преклонные, чем сейчас я. Рано ссылаться на старость, надо искать связь. Просто так эти мысли прийти не могли. Это не хаос в мозгах, надо строить логическую цепь. Но где звенья? Их добудет Петраков? Почему Петраков, ведь не потому, что его жена именно та женщина, воспоминания о которой породили хаос в мозгах? Нет, это не бессознательное течение мыслей, тут есть такой поворот, за которым откроется перспектива. Будем работать».
Генерал понимал, что его ведет интуиция, на которую он всегда полагался и никогда не противился ходу своим мыслям. Он даже несколько подосадовал, когда они как бы застопорились на Кузнецовой и инфарктах молодых людей. Климов пытался протолкнуть дальше эти бессвязные неутешительные мысли, как их окончательно оборвал его помощник, распахнув двери перед иностранными коллегами.
Генерал нахмурился, но просил проходить.
Квартира, как и офис Петраковых находилась на Ленинградском проспекте в старой хрущевке, в глубине двора. Она не была запущена, но требовала ремонта. Евгения, войдя, мельком заглянув в ванную, на кухню, остановилась посередине пустой и показавшейся просторной комнате, закружилась в вальсе.
— Боренька, нам здесь будет хорошо! — громким дискантом воскликнула Евгения, и, понижая голос: — Я предчувствую страстные ночи. Они будут бесконечными. Мы будем одни, к нам никто не полезет в душу! Я устала от забот о себе, особенно от родительских, хочу только твою любовь. — Она обвила горячими руками шею мужа, расцеловала в губы. Улыбающиеся и довольные губы, возбуждающие и отзывчивые. — Теперь принимаемся за устройство нашего гнездышка. Мы его слепим, как ласточки и будем залетать сюда каждый вечер.