«Скорее всего, с Кузнецовой ошибочка. Неужели уготован худший вариант?»
Сергей Петрович, поручая тему Петракову, не сомневался, что она будет раскручена. И все же удивился, что Борис так быстро вышел на правильный след.
— Так все же Бандажевский? — отвлеченно сказал генерал.
— Не понял? — вопросительно уставился на него сыщик.
— Садись, сынок, предстоит ответить на сложный вопрос. Где ты взял брошюру?
Борис рассказал. И в ходе своего повествования видел, как тускнеют глаза генерала.
— Мы имеем дело с уникальным преступлением. Раскрутить негодяя поможет доктор Бандажевский, которого, к сожалению, наши братья белорусы упекли в тюрьму. Но его ученики есть в Москве. Ты с ними познакомишься, прощупаешь, не из дерьма ли? Только тогда изложишь обстоятельства, подчеркиваю: только тогда. Я думаю, инженер, случайность. Хватит ли мужества замахнуться на свирепого зверя?
— Сергей Петрович, я вас не совсем понимаю?
— Ты хорошо изучил брошюру?
— Да. И у меня есть некоторые соображения относительно преступления Кошелькова.
— Не сомневаюсь, но скажи, сынок, как твоя Евгения? — генерал пристально посмотрел Борису в глаза, он отвел их. — Скажи, она беременна?
— Да. Сегодня просилась встретиться с вами, хотела поговорить. Ее что-то тревожит. Я отвез ее к вашему приятелю Юрию Александровичу. Она сейчас ждет его приема.
— Даже так. У нее патология?
— Трудно сказать, но она жалуется на дискомфорт.
— Юрий Александрович должен знать о ее прошлом все. Лишь в этом случае он сможет оказать помощь, если таковая понадобится Евгении. Я позвоню ему и попрошу принять тебя.
— Сергей Петрович, вы меня пугаете!
— Таковы обстоятельства, а ты сыщик и не должен сбрасывать ни одной непроверенной версии.
— Так что будем делать?
— Раскручивать инженера. Возьми ордер на обыск его дачи.
XXVI
Павел Кошельков ехал на дачу на подержанной «Волге». Расположение духа, судя по ухмылке, блуждающей по его пергаментному, изрезанному глубокими морщинами лицу, у него прекрасное. Эксперимент удался. Теперь он может управлять процессом, а он таит в себе огромные возможности… Мысли его были рваные, и он никак не мог точно сформулировать свою конечную цель. Безусловно, он жаждал богатства. Деньги дают свободу в испытаниях, какие он проводил в своей мастерской. Он отработает технологию и с филигранной тонкостью примется выкачивать деньги из толстых карманов новых русских, которых считал поголовно ворами и бандитами, но для этого придется приложить немало усилий, а главное, времени, которого у него не так много. Безусловно, он жаждал власти, хотя бы над отдельными личностями, которых изберет себе в жертву. Он уже насладился той местью, которую осуществил с помощью этого эксперимента и взял неплохие деньги, которыми покроет свои долги. Но все это мелко, а ему нужен триумф. Безусловно, триумф его метода, его имени!
— Метод Кошелькова, — сказал он вслух и прислушался к своему низкому голосу. — Нет, как-то не звучит. Надо подумать и назвать броско, сверкающе! Хотя обывателю все равно. Он даже не подозревает, что беккерель, как единица СИ активности радиационных изотопов и есть имя самого ученого. Зато знают закон Ома, Ньютона законы, Вольтова дуга, вольт.
На тонких и бесцветных губах Павла заиграла сардоническая улыбка. Он приехал, остановил машину и, ощущая свое внутреннее могущество, вышел и направился к калитке. Однако он понимал, что могущество, само по себе, еще не говорит о величии. Но все впереди.
Калитка оказалась отворена. Дверь в мастерскую — тоже. Недоброе предчувствие холодной волной пробежало по шкуре. Он торопливо вошел, включил электролампу. Осмотрелся. Кажется, ничего не тронуто. Он глубоко уважал себя, а потому не выругался в свой адрес по поводу рассеянности, в результате которой не запер двери, не притворил плотно калитку, а лишь посетовал, что стареет. Но в ту же минуту захлестнула новая волна озноба: замка на сейфе нет, а массивная дверь приоткрыта.