Борис понимал, что слишком категоричен в своих мысленных требованиях, но иначе думать не мог. Он взглянул на собеседника. Мало-помалу доктор успокаивался, и Петраков услышал:
— Какова моя роль?
— Для доказательства вины задержанного, мы задумали провести следственный эксперимент, вы — главный эксперт. Юрий Александрович Комельков тоже дал свое согласие. Будут и ведущие российские экологи.
— Когда и как будет выглядеть этот эксперимент?
— Вот это нам надо детально обсудить. Но, прежде всего, я расскажу, чем располагает следствие, — и Петраков в сжатой форме изложил все что имел.
Группа из нескольких человек направилась по протаявшей дорожке от яркого мартовского солнца к приземистому помещению под шифером. Впереди шел Петраков, за ним, заложив руки назад, Кошельков. Следом двигались двое охранников и члены экспертной группы, которую возглавил кардиолог, доктор медицинских наук Михаил Иванович Санданович. Кроме представителей прокуратуры, следственных органов и адвоката подозреваемого в нее входил один из ведущих гинекологов столицы доктор медицины Юрий Александрович Комельков, профессор МГУ, доктор медицины Георгий Николаевич Константинов, эколог, кандидат биологических наук Зинаида Васильевна Брусникина. Замыкали шествие Евгения Петракова и двое мужиков, которые несли в клетках хомячков. Через несколько минут, прибывшие вошли в помещение, осмотрелись. С момента задержания хозяина дачи здесь не изменилось ровным счетом ничего.
— Не будем терять времени, приступим к эксперименту, — сказал Петраков. — Он будет заключаться в следующем: мы запускаем стоящие на верстаке вакуумные насосы испаряющегося и неиспаряющегося типа, геттером являются насыщенные препараты цезия, которые изъяты в этой мастерской у гражданина Кошелькова. Вот акт изъятия. Эксперты могут ознакомиться. Затем, рядом с насосами мы оставляем хомячков в клетках на несколько часов. Зверьки абсолютно здоровы; вот акт их освидетельствования, прошу ознакомиться. Эксперимент закончится исследованием хомячков на наличие баккерелей цезия в тканях сердца, почек, печени. Если обнаружится тенденция к неравномерности его размещения, то это доказывает следующую аналогичную ситуацию. Она заключается в том, что Кошельков приглашал студента политехнического института Виктора Илюшина на эксперименты использования цезия как геттера. Этого металла на приборах обнаружено достаточно много, вот акт забора. Включив установки, инженер Кошельков оставлял парня наблюдать за их работой, а сам удалялся. Сколько проведено сеансов, Кошельков не признается. Его жертва, Виктор Илюшин, вдохнул большую дозу цезия, который, в неестественных условиях накапливается в организме неравномерно.
— Что ж неестественного вы находите в данной мастерской? — недоуменно воскликнул адвокат Кошелькова.
— Наличие в мастерской радиоактивного изотопа, который обнаружен за пределами помещения. Он хранился в свинцовой муфте. Вот акт изъятия изотопа. Кошельков извлекал его и с дьявольским коварством помещал в мастерской на время сеансов. Фон повышался. Он и сейчас здесь незначительно выше нормы. Мы отвлеклись, я продолжаю. И так, цезий осел в сердце и почках Виктора Илюшина. Неравномерность накопления цезия в мягких тканях блестяще доказал доктор медицины Юрий Бандажевский. Мы с вами либо подтвердим данным экспериментом его открытие, либо опровергнем. Если опровергнем, Кошельков свободен, если подтвердим — налицо состав преступления, по которому возбуждается уголовное дело в покушении на жизнь Виктора Илюшина.
Петраков закончил говорить и почувствовал, что от напряжения взмок.
— Полномочна ли, представленная комиссия судить о ценности исследований профессора, лишенного свободы на восемь лет? — язвительно заметил адвокат. — Да еще при столь хилом, с точки зрения представительства от науки, следственном эксперименте.