Евгения боится всех этих разговоров, но молчание пугает ее не меньше. Она неслучайно сказала доктору, а потом мужу, что у нее появились ощущения другого человека, которого она боится. В чем они выражаются, и сама не может понять? Она не верит в пресловутую теорию американцев о раздвоении личности и не связывает новые ощущения с этим явлением, если оно действительно существует в природе. Но, оставаясь наедине с компьютером и телефоном, когда Борис надолго отлучается из офиса, она с каждым днем начинает подозревать появление в себе этого другого человека. Возможно, это просто-напросто полет ее фантазии. Она убеждена в том, что каждый человек связан с иными мирами. Иногда блуждающие мысли незанятого человека делом, приносят фантастические видения, одна из форм их — сны, вторая — воображение, которое рождает картины, подобно той, что пришла ей в голову на берегах Иртыша и выразилась в легенду о Вихре. Как жаль, что полеты в сказочный мир так редко посещают ее. Возможно, симптом другого человека и есть новое явление. Он ни о чем с ней не говорит, но Евгения видит, как он запросто берет и передвигает ближе к свету стол со стоящим на нем компьютером. Евгения знает, что этот стол она едва может приподнять за один конец, и страшно напрягалась, когда они с Борисом вносили его в офис и ставили на место. Вчера, например, придя в офис, Борис жутко удивился:
— Женя, зачем ты передвинула эту громоздкую махину на целых два метра к окну, от которого нещадно дует, и ты можешь простудиться?
Евгения в растерянности пожала плечами:
— Помилуй, Боренька, я не двигала эту гробину.
— Но кто же тогда? Кто-то приходил и сделал тебе медвежью услугу?
— Ты напрасно придираешься к своей жене, мужчина! — ответила Евгения, чувствуя прилив физической силы, и сжав пальцами попавшийся под руку карандаш, хрустко сломала его.
— Женечка, милая, не надо волноваться из-за пустяка. Ты засиделась за компьютером, возле этого дурацкого телефона, который постоянно молчит. Я буду брать тебя с собой, если ты этого хочешь, а обстоятельства позволят.
— Я очень хочу, мне одной страшно сидеть в офисе, мерещится другой, вселившийся в меня, человек.
— Ну, вот и договорились. — пропустил мимо ушей Борис реплику о «другом человеке».-Завтра у нас повторная поездка на дачу. По вопросам следственного эксперимента.
— Правда, я вся горю от любопытства. Какой ты у меня умный. Бьюсь об заклад, кроме тебя никто бы не вышел на этого субчика.
— Ошибаешься, моя милая, генерал Климов. Он начал раскрутку.
— Уж и не дашь себя похвалить, — надула губки Евгения, которые Борис с удовольствием поцеловал.
— Ты не возражаешь, если я с полчаса напрягусь над очередным отчетом, а затем рванем в нашу уютную квартирку?
— Пожалуйста, — согласилась Евгения. — Делай что хочешь, только будь со мной рядом. Мне, например, интересно с тобой пойти в детский мир и приглядеть там обновку для нашего будущего малыша, которому на днях исполнится два месяца. Мне хочется выбрать ему игрушки и заранее купить, повесить их в комнате и ждать, когда за ними потянется маленькая ручка. Тебе разве не интересно?
— Ну почему же, я могу устроить этот поход прямо сейчас. Время у нас есть. Одевайся, и мы в заботах об игрушках!
«Ты моя душа, ты моя страсть, ты мое тело, — шептала она ему, спустя несколько часов, успокоенная прогулкой по магазинам и покупками, — все, что есть вокруг меня и сама я — это ты. Все движения, которые ты совершаешь, это тоже ты. Ты — мое огромное дерево, на котором я свила гнездо и в нем зарождается новая жизнь. Наше начало и наше продолжение. Полет новой жизни, созданной нами, это обновление мира. Мир нуждается в ней, иначе он исчезнет. Ты слышишь, как шелестят крылья новой жизни, как рождаются новые звуки, исходящие из твоей и моей груди. Это звуки любви, это ее песнь, это ее музыка. И сколько бы влюбленные не наслаждались любовью, они всегда будут слышать новую музыку, петь новую песню, хотя слова и звуки все те же!»
Евгения не хотела останавливаться в своем полете, но что-то тонкое, неуловимое проскользнуло между их телами, и ощущение другого человека, более сильного, чем она, возникло в ее разгоряченном страстью сознании. Она поморщилась, сжала талию мужа с такой силой, что тот остановился в растерянности. Но в ту же секунду очутился на спине, а она, с безумным огнем в глазах, набросилась на него, прижимая своим гибким телом.
«Теперь я твоя душа, я твоя страсть, я твое тело, — вскричала она, — я возьму от тебя все, на что ты способен, и не отдам другому человеку!»