Борис медленно поднялся, и, покачиваясь в такт то падающего, то прыгающего вверх пола, налегая на протез и балансируя руками, как канатоходец, направился к выходу. Генерал и врач молча проводили его сочувствующими взглядами. Они понимали, что канат, по которому сейчас движется молодой человек, натянут слабо и может уйти из-под ног.
Борис протиснулся через домну приемной в оранжевый коридор с черными полосами, в конце которого стоял человек с кислородной маской. Воздуху не хватало, он сгорает в разгоряченной глотке, прежде чем попасть в легкие. Еще несколько секунд и он задохнется. Но человек прыснул живительной струей кислорода и открыл форточку. Борис глотнул хлынувший поток, продышалось, голова гудела, а мысли высыхали, стены вибрировали, издавая треск, пол качался и плыл, как змеиное тело, покрытое цветной чешуей, и он заворожено смотрел вслед уползающему чудовищу. Ему было нехорошо, похлеще того, когда после ампутации ноги он лежал в горячечном состоянии и не хотел жить. И, пожалуй, жизнь его медленно просочилась бы в могилу, под крышку гроба, не появись у его постели Евгения. Она вырвала его с того света своим присутствием, своей любовью, нежностью и преданностью. Он понимал, что ее отношение к нему это не только ответная благодарность за спасение от красноярского кошмара, возвращение к жизни, но и настоящая, большая любовь, расцветшая великолепной розой. Один долг, если и мог подвигнуть женщину на приезд и добровольное ухаживание за раненым, не мог сделать человека таким чутким, нежным, страдающим и в то же время жизнерадостным, счастливым и настолько сильным и уверенным в успехе, что поднимает тонус у всех, с кем соприкасается без малейшего сожаления и корысти. На это способна только любовь! Любовь искренняя, глубокая, выстраданная. Любовь, которая постоянно спасает мир от погибели. Прошло время, счастье оказалось иллюзорным, коварное прошлое становится настоящим, готовое сразить наповал. Так и случится, если он хоть на минуту расслабится, поддастся панике, не вступит в новую схватку за свое счастье, за жизнь любимого человека. Он обязан вернуться в кабинет сильным и решительным, откуда начнется новый этап борьбы. Может быть, снова придется пролить кровь, переносить страдания, но сможет ли теперь победить навалившееся на него горе — медленное уничтожение любимого человека? Он знал, что техногенный процесс человечество не остановит ни при каких жертвах, как не остановила инквизиция передовую мысль, и его беда во всей человеческой тяжести лишь малая капля в море. Правда, таких капель цивилизация накопила целое море, которое, однажды разбушевавшись, разразит всеземную катастрофу.
Появление в коридоре членов экспертной комиссии, которые направлялись к кабинету генерала, толкнуло Бориса вперед, и он слился с ними.
— Прошу садиться. Кто будет докладывать? — спросил генерал, отыскивая и подбадривая взглядом Бориса, убеждаясь одновременно, что с ним все в порядке.
— Председатель экспертной комиссии, — сказал Санданович, — можно начинать?
— Да, пожалуйста.
Санданович направился к кафедре, расположенной слева от Климова и эмоционально заговорил:
— Мы столкнулись с феноменальным случаем, когда рядовой инженер, изучив фундаментальные исследования профессора, доктора медицины Юрия Ивановича Бандажевского использовал их в преступных целях. Парадокс! Ни одно государство не прислушалось к голосу ученого, не вняло ему. Частное же лицо, использовало открытие ученого в преступных целях. Следственный эксперимент с хомячками служит полным доказательством преступления. След Кошелькова, как еще говорят криминалисты, почерк — обнаружен в смерти банкира Курдымана Бориса Моисеевича.
— Благодарю, преступник понесет заслуженное наказание, база для доказательств его вины достаточная, — с удовлетворением сказал генерал, и бросил многозначительный взгляд на Петракова, как бы подчеркивая его заслугу. Борис поймал его взгляд, но ничего не понял: его мозг отказывался воспринимать происходящее после чудовищного вердикта медика о характере недуга его любимой женщины, которую он сегодня не застал дома. Как сквозь вату долетели следующие слова Климова. — Но сейчас я бы хотел взглянуть в корень зла — продолжающееся развитие ядерного монстра в масштабах страны и мира. Мы обязаны с точки зрения прав человека и Уголовного кодекса вести борьбу за сохранение экологической чистоты на государственном уровне.