А теперь я сижу, кусая перо, и соображаю, не пропустила ли чего важного. Надо все записывать тогда, когда это происходит. Это единственный способ описать подлинные события. Однако, оглядываясь назад, я не могу вспомнить ничего сколь-нибудь существенного.
1 ФЕВРАЛЯ 1792 ГОДА.
Еще один долгий перерыв: Совершенно ясно, что я не создана для того, чтобы вести дневник. Наверное, в моей жизни так мало событий, что я вспоминаю о дневнике только тогда, когда происходит что-то из ряда вон выходящее.
А сегодня кое-что произошло. Мачеха рассказала нам о Фредди.
Я заметила, что в течение некоторого времени она была очень озабочена. Отец тоже заметил это, ибо спросил у меня:
- Как ты думаешь, с твоей мачехой все в порядке? Он был весьма обеспокоен.
- Почему вы спрашиваете? - спросила я.
- Она кажется немного встревоженной. Я призналась, что тоже заметила это.
- Я спрашивал ее, хорошо ли она себя чувствует, и она сказала, что да.
- Возможно, мы это просто придумали.
Однако, по-видимому, это оказалось не так, ибо сегодня все выплыло наружу?
Я пила чай с мачехой и отцом - отцу это очень нравилось. Ему постоянно требовалось подтверждение, что мне симпатична мачеха. Я слышала, как он рассказывал другим, что мы прекрасно ладим.
- Это лучше для Энн Элис, так же, как и для меня, - говорил отец.
Он обманывает себя, но поскольку я не хочу его разочаровывать, то при упоминании об этом в моем присутствии я просто улыбаюсь и молчу.
Интересно, почему мачеха заговорила об этом в моем присутствии. Столько времени прошло, а я все еще отношусь к ней с подозрением и иногда, по-моему, ищу мотивы там, где их нет.
И тут вдруг неожиданно, когда она разлила чай, а я отнесла чашку отцу и взяла свою, мачеха выпалила:
- Я должна вам кое-что сказать.
- Ах, вот как, - отозвался отец, - стало быть, что-то все-таки есть.
- Я раздумывала над этим уже некоторое время.
- Моя дорогая, вы должны были сказать мне.
- Не хочу обременять вас своими личными делами.
- Лоис! Как вы можете так говорить! Вы должны знать, что я с вами, чтобы делить ваши заботы. Как подумаю, как вы заботились обо мне...
- Ах, это, - отозвалась мачеха. - То совсем иное. Это мой долг и то, что мне хотелось делать больше всего на свете.
Отец ждал. Мачеха закусила губу, а потом поспешно продолжала:
- Речь идет о моей невестке. Она умерла месяц назад. - Ваша невестка! Вы не говорили... Я не знал, что у вас есть семья.
- Ее смерть была внезапной. И я узнала о ней только после похорон.
- Дорогая моя, мне очень жаль.
С минуту мачеха помолчала, слегка нахмурясь. Отец ласково смотрел на нее, готовый дать ей время объяснить все, как ей хотелось.
- Брат поссорился с отцом и уехал. Он так и не вернулся, и только после его смерти мы узнали, что он был женат. Теперь она умерла, и остался... ребенок.
- Как печально, - сказал отец.
- Понимаете, этот малыш - сирота, и... в конце концов, он мой племянник.
- Вы хотите повидать его?
- Именно об этом я и хотела с вами поговорить. Мне придется поехать туда, понимаете? Я должна что-то сделать для племянника. Не могу же я бросить его. Бог знает, что может с ним случиться.
Отец, казалось, испытывал облегчение. Не знаю, что он себе вообразил, но его опасения не оправдались.
- Почему бы нам обоим не поехать? Где это?
- В Шотландии. По-моему, я должна поехать туда "дна.
- Очень хорошо, дорогая. Как хотите.
- Мне надо найти какой-то выход для мальчика. - Мачеха наклонила голову и стала крошить пирожное, лежавшее у нее на тарелке. - Я уже некоторое время хотела поговорить с вами об" этом но не могла заставить себя. Меня это сильно беспокоило.
- Я так и знал, что что-то не так, - с торжеством произнес отец. - Ну, так в чем дело, Лоис? Вы же знаете, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.
- Я... э-э... хочу привезти мальчика сюда. Видите ли, больше мне некуда. Можно отдать его в сиротский приют, но я не могу вынести даже мысли об этом. В конце концов, он же мой племянник.
- Моя дорогая Лоис, и только-то? Вам следовало все рассказать мне раньше. Это ваш дом. Разумеется, вашего племянника ждет здесь самый теплый прием.
Мачеха подошла к отцу и опустилась перед ним на колени. Затем взяла его, руки и поцеловала их.
Отец был очень тронут. Я видела в его глазах слезы.
Наверное, меня это тоже должно было тронуть. Это вообще была трогательная сцена. Но мне пришла в голову только одна мысль: "Как в театре!"
У меня было такое ощущение, что я смотрела пьесу.
1 МАРТА.
Маленький Фредди Гилмур приехал неделю назад. Это маленький бледный мальчик, довольно нервный и пребывающий в благоговейном страхе перед моей мачехой. Он смотрит на нее с каким-то изумлением, словно она какая-то богиня. Теперь в нашем доме уже два человека боготворят ее.
Мне Фредди понравился с первого взгляда. Ему восемь лет, но выглядит он моложе. Я сказала, что буду обучать его, и мачеха была очень довольна. Она стала относиться ко мне очень тепло, и все это, разумеется, благодаря Фредди.
У меня такое чувство, что появился второй брат, хотя Фредди гораздо младше меня. Чарлз никогда не был мне братом по-настоящему. Он всегда смотрел на меня сверху вниз, потому что я была на столько моложе его. А я к Фредди отношусь совсем по-другому. Я уже начинаю любить его, хотя он здесь совсем недавно.
Кажется, малыш очень счастлив быть в нашем доме, так что я думаю, что там, где он жил раньше, ему было не очень хорошо. Когда я заговариваю с ним о его матери, он как-то не реагирует, да и вообще явно не хочет говорить о прошлом. Возможно, это из-за того, что его мать так недавно умерла. Однако он говорит о тете Лоис с подлинным благоговением.
Каждое утро, просыпаясь, я думаю о том" чему буду учить его, и это наполняет смыслом мой день. Фредди очень смышленый, но я вижу, что его почти не пытались чему-то обучать. Он горит желанием учиться и всегда задает вопросы.
Отец мой в совершенном восторге от меня, от Фредди и, разумеется, он совершенно опьянен своей женой.
Он рад, что Фредди приехал, потому что это так порадовало Лоис.
Похоже, мы очень счастливая семья.
3 АПРЕЛЯ.
Я была слишком занята, чтобы думать о дневнике, и вспомнила о нем только сейчас, когда произошло действительно важное событие.
Это самая потрясающая вещь, какая случилась в моей жизни.
Я познакомилась с Магнусом Перренсеном.
Все произошло как будто случайно. Недавно за обедом папа объявил, что коллега-картограф из Скандинавии написал ему по поводу своего сына.
- Судя по письму отца, молодой человек полон энтузиазма. Он только что вернулся из экспедиции по Тихому океану. Похоже, он интересуется практической стороной изготовления карт.
- Я всегда считала это наиболее интересным, - заметила я. - Открывать новые земли и определять расстояния между теми или иными пунктами.
- У тебя романтический взгляд на это, дорогая, - снисходительно отозвался отец и обернулся к мачехе. - Нам придется занимать его. Осмелюсь предположить, ему здесь будет немного одиноко. Мастере может подыскать ему приличное жилье в Большом Стэнтоне, потому что его отец хочет, чтобы он побыл здесь, изучил наши методы. Я уже разговаривал с Мастерсом, и он сказал, что у него в доме есть свободная комната, а миссис Мастере будет рада получить немного лишних денег, так что молодому человеку следует остановиться у него в доме. А немножко может пожить и у нас.
Мастерс был управляющим мастерской - очень дельный человек, считавший, что ничто на свете не может сравниться по своей значительности с искусством изготовления карт.
- Мастерса очень вдохновляет эта перспектива, -. продолжал между тем отец. - У Перренсенов прекрасная репутация. Они специалисты по морским картам. И Мастере горит желанием встретиться с молодым человеком, особенно, потому что тот только что вернулся из путешествия. Мы хотим позаботиться о том, чтобы обеспечить ему возможность изучи нить все, чем мы здесь занимаемся. А он, несомненно, введет нас в курс дела по поводу того, каковы успехи в его стране.