Он принес в дом новую атмосферу, тревожную, более того - какой-то ужас для меня. Истина заключается в том, что я его боюсь. Да, я по-настоящему боюсь Десмонда Фидерстоуна.
6 НОЯБРЯ.
У меня появилась потребность чаще писать в дневнике.
Такое чувство, словно это друг, которому я могу довериться. У меня по-прежнему тревожное ощущение, что я не могу доверять мачехе, хотя она ласкова со мной и вызывает такую жалость в своем горе. Я часто недоумеваю, почему она не велит Десмонду Фидерстоуну уехать, ибо у меня такое чувство, что ей его пребывание здесь нравится не больше, чем мне. Вчера я видела их вместе. Я выглянула из окна, а они были в саду. У мачехи на руке висела корзина, и она равнодушно собирала последние хризантемы. Фидерстоун что-то говорил ей, и она отвечала довольно сердито. Жаль, что не могла слышать, о чем они говорили.
Магнус дал мне копию карты. Я храню ее в ящике вместе с дневником. Жаль, что у меня нет надежного тайника - какого-нибудь ящика, который я могла бы запирать, где могла бы держать свои секреты. Однако, возможно, самое надежное место - в глубине комода. Никому не придет в голову рыться в моих перчатках и шарфах, а если бы я что-то запирала, можно было бы подумать, что мне есть что прятать. Эта одержимость поисков надежного места появилась только после смерти отца.
Я часто достаю карту и смотрю на нее. Мечтаю о том, чтобы плавать по этому морю, среди этих островов. Как бы мне хотелось посетить Гавайи, Таити... А эти новые открытия!
В один прекрасный день мы с Магнусом найдем его остров. Я буду вспоминать то, что происходит сейчас, и смеяться над собой. Это просто воображение, я выдумываю то, чего нет на самом деле. Наделяю Десмонда Фидерстоуна недобрыми намерениями, как когда-то свою мачеху.
Десмонд Фидерстоун на несколько дней уехал, и какое это было облегчение! Я действительно делаю целую историю из этого человека. Что такого он сделал - разве что навязался к нам в дом и сделался мне особенно противен. Однако, с другой стороны, он бы не остался, не позволь ему этого мачеха. Она могла велеть ему убраться, если бы захотела, и я бы ее в этом поддержала. Иногда мне кажется, она этого не хочет. Но почему?
Разумеется, вскоре Фидерстоун вернулся и снова стал жить с нами.
Он всегда ест с нами. Ему нравится подаваемая пища и особенно вино из наших подвалов. Я не раз видела, как он вытягивает ноги и оглядывает комнаты с удовлетворением, почти с хозяйским видом. Это меня раздражает. Почему мачеха не велит ему убираться?
Сегодня я была у Магнуса и, хотя раньше ничего не говорила, сегодня я все выложила.
Я заявила:
- Терпеть не могу этого человека. Он меня пугает. Он так бесшумно двигается. Сидишь в комнате, поднимаешь глаза - и обнаруживаешь, что он следит за тобой. Ох, Магнус, в доме все так изменилось.
- Так оно и должно было быть... после смерти твоего отца. Ты любила его... и у тебя ведь нет настоящей матери.
- Мой брат погиб, - ответила я. - Отец умер. Понимаешь, в каком-то смысле я совсем одна.
- Как ты можешь быть одна, когда я рядом? - отозвался Магнус.
- То, что ты рядом, замечательно. И я очень счастлива. Просто у меня такое ужасное ощущение, что что-то может произойти... до того... до того, как я смогу быть с тобой.
- Что же может произойти?
- Не знаю. Что-нибудь. Ожидание кажется мне таким долгим.
- На следующий год в апреле, - сказал Магнус, - мы уедем ко мне домой. Там мы побудем некоторое время и все спланируем. Мы будем вместе открывать новые земли и будем вместе до конца наших дней.
- И найдем наш остров.
- Как ты находишь карту?
- Она мало что мне говорит. Просто синее море и остров и материк, и другие острова. Мне бы хотелось увидеть картину с изображением острова.
Магнус рассмеялся:
- Мы ведь собираемся искать его.
- Мы не будем жить там?
- О нет, не думаю, что мы сможем это сделать. Но мы навестим его жителей. И тоже заразимся их счастьем. Может быть, поможем им сбывать золото.
- Но ведь это изменит их! Я думала, что их счастье объясняется простотой их жизни, а мысль о том, что они обойдутся без золотых горшков, продавая их торговцам, как-то портит мечту.
- Мы поедем и вместе разберемся, что нам делать. Пока мы вместе, я буду счастлив.
- Жаль, что сейчас еще не апрель.
- Может, нам пожениться раньше?
- О... а это можно?
- Энн Элис, ты что, действительно боишься?
- Н-нет... В общем-то, не очень. Наверное, я слишком стремлюсь начать новую жизнь вместе с тобой.
Мы засмеялись, поцеловались, обнялись. Время, что мы проводим вместе, для меня всегда совершенно счастливое. Пока я писала, я услышала шаги на лестнице. Я прислушалась. Раздался тихий стук в мою дверь. Я поспешно сунула дневник в ящик. Это была мачеха.
- Я знала, что ты еще не спишь, - сказала она.
- Вы очень бледны, - заметила я. - Вам нездоровится?
Говоря это, я раздумывала, не нарочно ли она выглядит нездоровой. Я знала, что у нее были таинственного вида баночки с лосьонами и кремами, которыми она умащивала кожу, и мне пришло в голову, что она могла выглядеть бледной или румяной в зависимости от настроения. Мачеха притронулась к голове.
- У меня головные боли. С тех пор, как умер твой отец. Я должна была догадаться, что он долго не протянет. Но ведь казалось, что ему действительно лучше. Я должна была быть готова к этому. Однако, когда все случилось, это было таким потрясением. Иногда у меня такое чувство, что я никогда не оправлюсь.
Она печально улыбнулась мне.
- Этот дом траура - не место для юной девушки.
- Вы хотите сказать для меня. Но ведь это мой дом. А он был моим отцом.
- Дорогая Энн Элис, я знаю, что когда впервые приехала сюда, ты меня отвергала. Ты ведь была так привязана к мисс Брей, правда? А прийти на смену любимице всегда трудно.
Я молчала, и она продолжала:
- Я старалась сделать что могла. По-моему, ты возмущалась и тем, что я вышла замуж за твоего отца. Это можно понять. Мачехи часто бывают не самыми популярными персонажами, правда? Да и как иначе - ведь они заменяют горячо любимую мать. Но я старалась. Возможно, у меня ничего не вышло.
Я не знала, что сказать. И, запинаясь, произнесла:
- Вы сделали отца очень счастливым. Мачеха улыбнулась и снова стала самой собой.
- Да, это мне удалось. И он оставил мне священную опеку.
- Вместе с приличным доходом, я полагаю. Мачеха с упреком посмотрела на меня:
- Об этом я не думаю. Я думаю о тебе. Я воспринимаю эту опеку очень серьезно.
- Нет нужды. Не понимаю, зачем отцу вздумалось это делать. Я ведь уже не ребенок.
- Тебе восемнадцать. Это не такой солидный возраст, и ты всегда вела очень уединенный образ жизни. Отец считал, что у тебя есть склонность к импульсивности, что тебя легко увлечь.
- Ах, он так и сказал?
- Да. Его несколько беспокоила твоя внезапная дружба с Магнусом Перренсеном.
- Ему незачем было беспокоиться, - резко отозвалась я.
- Он боялся, что ты примешь какое-нибудь поспешное решение. В конце концов, ты встречала так мало молодых людей.
- Я часто встречаюсь с соседями, некоторые из них молоды. И мужчины приходят в дом.
- Молодой человек, избороздивший семь морей, даже потерпевший кораблекрушение. Это очень романтично. Твой отец много говорил мне об этом. Он всегда твердил, что Перренсены - хорошая семья, известные картографы, их знают по всей Европе. Но Магнус молод, и ты - тоже. Отец всегда говорит, что если вы обручитесь, помолвка должна быть длительной.
- Это нелепо. Мы не настолько молоды и глупы, чтобы не разобраться в собственных чувствах.
- Дорогая Энн Элис, я думаю только о твоем благе. Ты очень молода. Вы оба очень молоды.
- Я собираюсь за него замуж. Когда он уедет, я поеду с ним.
Мачеха с минуту помолчала, затем произнесла:
- Ты совершенно уверена?
- Совершенно.
Она вздохнула:
- Я бы предпочла, чтобы ты вышла за кого-нибудь более зрелого. Ты очень увлекающаяся, и тебе нужен человек, способный держать тебя в узде. Человек с твердой рукой.