Я прислушалась. И ничего не услышала. Фидерстоун ведь ходил бесшумно. Я говорила Магнусу. "Он ходит, как кошка". Так оно и было.
Ни единого звука. В коридоре все было тихо. Я по-прежнему стояла. Я боялась, что если открою дверь, то увижу, как он стоит за ней.
Тем временем сердце у меня стало биться ровнее, но меня по-прежнему трясло. Я осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Коридор был пуст.
Я быстро задвинула дверь стулом. Пора было одеваться к обеду. Скоро придет горничная с горячей водой для меня. Я отодвинула стул от двери. Я не знала, что навоображает горничная, обнаружив стул, но была уверена, что она сообщит об этом на кухне и все станут строить предположения.
Каким далеким казался апрель! Впрочем, возможно, свадьба будет в марте. И все равно еще так долго ждать.
За обедом Фидерстоун казался вполне нормальным и никак не намекнул на сцену в коридоре. Впрочем, я так и предполагала.
Вернувшись в комнату вечером, я забаррикадировалась. Я знала, что иначе не смогу заснуть.
Засыпая, я сказала себе:
- Завтра велю сделать ключ.
8 НОЯБРЯ.
Я чувствую себя триумфатором. Я любовно рассматриваю ключ. Он олицетворяет для меня безопасность.
Утром я отправилась к Томасу Гоу. У него небольшой коттедж в Грине, и он использует его под мастерскую. Он немного зарабатывает на жизнь как плотник и кузнец и выполняет разную работу в Малом Стэнтоне. В Большом Стэнтоне есть фирма плотников, и я слышала, что лучшие заказы получают они, а бедняге Томасу достаются незначительные работы.
Я пошла к нему и сказала, что мне нужен ключ, а заодно спросила, не может ли он его сделать. Томас сказал, что может, а я объяснила, что ключ нужен мне срочно, прямо сегодня.
Это можно, сказал он. Томас пришел в мою комнату и еще до конца дня появился в доме с моим драгоценным ключом. Он поднялся в мою комнату, и мы попробовали его для двери.
Я воскликнула:
- О, благодарю вас. - И заплатила ему двойную цену.
Томас не знал, что значит для меня этот ключ. Теперь я собираюсь ложиться в постель и последнее, что я делаю, - это записываю в дневнике. Со своего стула я вижу благословенный ключ в замочной скважине. Он повернут, и я заперта.
Я чувствую себя в мире и безопасности. Я знаю, что сегодня буду хорошо спать, возмещая прошедшую бессонную ночь.
1 ДЕКАБРЯ.
Скоро Рождество. Время тянется медленно. Я испытываю такое облегчение от того, что Десмонд Фидерстоун не торчит здесь постоянно. Он часто уезжает в Лондон, однако, по возвращении является сюда, как в свой собственный дом. Я говорила об этом с мачехой, но она всегда качает головой и говорит:
- Он большой друг моей семьи. Я ничего не могу сделать... в самом деле. - И неизменно добавляет:
- Твой отец всегда говорил, что любым моим друзьям рады в этом доме.
Я утешаю себя. Осталось всего три месяца до марта. Магнус говорит, что мы устроим свадьбу в начале месяца. Так что она приближается. Эта мысль для меня большое утешение.
В каком-то смысле отъезды Десмонда Фидерстоуна - хотя это такое счастье от него отделаться - сами по себе создают напряжение. Никогда не знаешь, когда он вернется, и каждый раз, поднимаясь наверх, я думаю о том, что могу встретить его в коридоре или в каком-то неожиданном месте. Словно тебя преследует привидение, и это почти так же ужасно, как наяву.
Иногда я просыпаюсь ночью, и мне кажется, что ручку моей двери тихонько поворачивают. Как я благодарна моему ключу! Я очень благодарна Томасу Гоу и даже попыталась пару раз найти для него работу. Кроме того, я решила, что если нам что-нибудь понадобится, я не стану обращаться в крупную фирму в Большом Стэнтоне, а дам Томасу Гоу возможность сделать эту работу.
Мне кажется, он очень честолюбив и решительно настроен много работать. Таким людям всегда надо давать шанс проявить себя.
Сегодня меня ждал неприятный сюрприз. Я думала, что Рождество мы будем праздновать как обычно. Когда я предложила мачехе начать приготовления, она пришла в ужас.
- Но, дорогая, у нас ведь траур. Мы проведем Рождество очень скромно. Ни на что другое я не соглашусь.
- Я и не предлагала устраивать пышный прием, всего лишь пригласить нескольких гостей.
- Никаких гостей не может быть. Прошло так мало времени с тех пор, как умер твой отец. Я пожала плечами:
- Что ж, может быть, только Магнус Перренсен.
- О... Нет, совсем никаких гостей.
- Но отец говорил, что мы должны сделать так, чтобы он чувствовал себя как дома. У него ведь здесь никого нет из его семьи. Мы просто пригласим его.
Я улыбнулась про себя. Так будет лучше всего. Только Магнус. Утром мы покатаемся верхом и спокойно проведем день.
- Я уже думала об этом, - сказала мачеха. - И уже говорила с миссис Мастере. Она сказала, что мистер Перренсен, естественно, проведет Рождество с ними. Пока мы это обсуждали, он вошел, и миссис Мастере тут же пригласила его. Он с радостью принял приглашение.
Я рассердилась:
- Кажется, здесь все строят планы, не посоветовавшись со мной.
- Ох, прости меня. Но ничего ведь и не планировалось. Просто это казалось единственным, что можно сделать в Данных обстоятельствах.
У моей мачехи есть одно качество. Наверное, дело в ее светскости. Однако в ситуациях вроде нынешней надо иметь особый дар, чтобы заставить другого человека почувствовать себя неразумным, глупым, поднимающим шум из-за пустяков. У мачехи это так хорошо получается, что поневоле сам начинаешь в это верить.
27 ДЕКАБРЯ.
Рождество уже позади. Я рада. Меня радует все, что приближает меня к марту.
Рождество прошло сносно, если не считать того, что с нами был одиозный Десмонд Фидерстоун.
Утром он отправился с нами в церковь. Они с мачехой стояли по обе стороны от меня, распевая "О придите, праведники!" У Фидерстоуна глубокий гулкий голос, он был слышен громче всей паствы, и все время, пока мы стояли и пели, он, казалось, потихоньку придвигался ко мне поближе.
Потом мы пошли домой через Грин. Мачеха была немного печальной. Она сказала мне, что все время думает о прошлом Рождестве, когда с нами был отец. В церкви я увидела Магнуса - он сидел с Мастерсами, и когда он взглянул на меня, я была счастлива. Его взгляд ясно говорил: "Осталось недолго". Где мы будем в это же время на следующий год? Я предавалась благословенным размышлениям об этом. Так и прошло Рождество. Скоро Новый год.
2 ЯНВАРЯ.
Как странно начался Новый год! Я была на прогулке с Фредди. Он уже начинает хорошо ездить верхом, хотя до приезда к нам ни разу не садился на лошадь. Я часто беру его с собой. Когда мы вернулись, появилась одна из горничных и сказала мне, что пришли два джентльмена и спрашивают мисс или миссис Мэллори.
- Кто они? - спросила я.
- Они не назвались, мисс Энн Элис. Но сказали, что это важно.
- Где миссис Мэллори?
- Ее сейчас нет.
- Я выйду к ним. Они в гостиной?
Служанка ответила утвердительно, и я велела Фредди идти к себе, сказав, что зайду к нему позднее. Я отправилась в небольшую комнату, которую мы зовем гостиной Это небольшое помещение, выходящее в холл. Один из мужчин был мне знаком, и я узнала его, как только он выступил вперед. В последний свой приезд он принес нам дурные вести.
- Я Джеймс Кардью, мисс Мэллори, - сказал он.
- Ах, да... да, помню.
- А это мистер Фрэнсис Грэхем. Мы обменялись приветствиями.
- Мистер Грэхем только что приехал из Австралии и, учитывая привезенные им известия, я счел необходимым немедленно отправиться к вам. Это касается вашего брата, мисс Мэллори. Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такое потрясение в мои прошлый визит Похоже, в конце концов, ваш брат не погиб.
- О... - мой голос звучал еле слышно. Меня переполняла радость. Чарлз жив! Какая чудесная новость! Мистер Кардью повернулся к своему спутнику.
- Мистер Грэхем все объяснит вам.
- Садитесь, прошу вас, - слабым голосом произнесла я. Мы уселись, и мистер Грэхем стал рассказывать. Оказалось, что Чарлза подобрал какой-то корабль после того, как тот несколько дней пробыл в воде. Чарлз был еле жив. Судно направлялось в Сидней, а Чарлз был настолько измучен, что даже не сознавал, кто он есть.