- Это его остров. Ему принадлежит плантация, а сахарный тростник, как я полагаю, - основная отрасль здесь, так что все от него зависят.
- А что ты наденешь?
- Красное.
- Оно очень яркое. Здесь вообще все очень ярко одеваются.
- Это идет к цветам и всему остальному.
- Как долго мы здесь пробудем, Эннэлис?
- Ты так стремишься вернуться домой?
- По-моему, я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не попаду домой.
- Ты же знаешь, зачем я приехала. Я собираюсь выяснить все о брате. Как только все узнаю, я буду готова к отъезду. Но если ты хочешь уехать раньше...
- Нет. Я не вынесу поездки назад в Сидней, посадки на корабль...
- Ты же видела Милтона Хемминга за работой. Осмелюсь предположить, что он все для тебя устроит и сделает так, чтобы все прошло без сучка, без задоринки.
- Нет, нет. Я хочу быть с тобой. И мне кажется, мне здесь понравится. Я действительно считаю, что мне необходимо время... побыть вдали от всего... чтобы немножко прийти в себя - до того, как я поеду домой.
- Ну, тебе еще предстоит долгий путь по морю.
- Мне бы хотелось чтобы со мной была ты. Я останусь с тобой, и, надеюсь, ты скоро все узнаешь о Филиппе.
- Я тоже надеюсь. А теперь я должна идти одеваться, и ты - тоже. Можно попросить прислать нам горячей воды. Посмотрим, что можно сделать.
- Эннэлис!
- Да?
- Как чудесно, что мы уехали, убежали от всего этого.
Я согласилась.
***
Милтон приехал за нами в семь и отвез в свой дом в экипаже, весьма напоминавшем багги, на которых мы ездили в Сиднее, только гораздо более нарядном. Экипаж был тщательно отполирован, и его везли две великолепные лошади.
- Я им редко пользуюсь, - сообщил нам Милтон. - Проще ездить верхом. Вам тоже понадобятся лошади для верховой езды. Я велю прислать вам двух в отель.
- Вы нас просто ошеломляете, - заметила я.
- Для моя такая честь, что вы посетили мой остров.
День клонился к закату, солнце садилось в половине восьмого. Насколько я поняла, так было круглый год. Здесь не было времен года, как дома. Ни зимы, ни лета - только сухой сезон и сезон дождей. Я была рада, что он еще не начался.
Мы подъехали к чугунным воротам, широко распахнутым, а потом оказались на аллее, по обе стороны от которой росли высокие стебли сахарного тростника. Это и была плантация. I/I тут я увидела дом. Он был большим, белым и внушительным. Весь пейзаж был окрашен красным отсветом заходящего солнца. Повсюду, куда ни кинь взгляд, был сахарный тростник.
У меня от восхищения перехватило дыхание.
- Вам нравится? - спросил Милтон.
- Это... просто великолепно.
- А чего вы ожидали?
- Чего-то величественного, но не такого. Прежде мне ничего подобного видеть не доводилось.
- Вы ведь никогда не бывали на сахарных плантациях. Я рад, что мельницу и котельную отсюда не видно. Они не так красивы.
Мы остановились на гравиевой дорожке.
- Приехали. - Милтон соскочил наземь, и тут же, словно по мановению волшебной палочки, появился мужчина, чтобы взять на себя заботу о лошадях. Взяв под руки меня и Фелисити, Милтон повел нас в дом.
Мы стояли в большом холле, построенном в стиле старых английских поместий. На окнах были легкие шелковые занавески. Тяжелый бархат был бы не к месту в этом климате. В комнате стоял длинный стол с изящными стульями. Похоже было на восемнадцатый век.
- Надеюсь, вам нравится мой дом, - произнес Милтон. - Давайте присядем и выпьем прохладительного перед обедом.
- Здесь совсем как дома, - заметила Фелисити.
Милтон улыбнулся, очень довольный.
Напитки принесла бесшумно ступавшая девушка в длинном хлопковом балахоне с красными и белыми розами на голубом фоне; на шее и в ушах у нее были кораллы.
- Это туземный прохладительный напиток, - пояснил Милтон. Безалкогольный, или почти.
Вкус у напитка был бесподобный.
Милтон спросил нас о путешествии и сообщил, что уже слышал о трагедии, поскольку новость пришла с кораблем.
- Приход корабля означает новости из внешнего мира, а их всегда много, и здесь есть люди, заботящиеся о том, чтобы они широко распространялись. Наверное, для вас это было ужасным потрясением. По-моему, угроза бандитских нападений растет. Но здесь вам нечего бояться. Наш остров - законопослушный. Наказания за злодеяния так велики, что никто не рискует.
- Здесь легче было бы поймать преступников, чем в Австралии, - заметила я.
- Верно. Так что можете забыть свои страхи.
Милтон много рассказал нам об острове и о том, как выращивают и продают сахарный тростник.
Он повел нас в столовую, очень похожую на ту, что была у нас в доме. На одной стене даже был большой гобелен. Французские окна, выходили во двор. Милтон сообщил:
- После еды мы можем посидеть во дворе. После захода солнца там довольно приятно. Я дам вам веера, чтобы отмахиваться от насекомых. Днем, в жару они вам тоже пригодятся.
Пища была необычной. Подавали много рыбы, какой мне никогда не доводилось пробовать. И я впервые познакомилась с печеными плодами хлебного дерева.
- К этому вкусу надо привыкнуть, - заметил Милтон. - Со временем вы найдете его вполне приемлемым, и вам понравится. - К столу подавались также различные фрукты и особый островной напиток.
Это была бесспорно самая лучшая пища, какую мне довелось есть со времени отъезда из дома.
После обеда мы вышли во двор, и нам принесли веера. Они были очень красивыми, из слоновой кости и ярко раскрашенные. Мой был сине-зеленый, а у Фелисити - красно-белый.
Увидев их, мы вскрикнули от восхищения.
- Будете вспоминать меня, когда жара покажется совсем уж невыносимой, сказал Милтон.
Так мы и сидели во дворе в этот благоуханный вечер. Здесь в изобилии росли цветы: алый гибискус, розовый жасмин и гладиолусы.
Я чувствовала себя опьяневшей от аромата цветов и напитка, оказавшегося крепче, чем утверждал Милтон.
Однако, возможно, это мечтательное состояние довольства снизошло на меня от того, что здесь все было таким странно-прекрасным и мне было приятно общество этого человека.
***
В ту ночь я лежала в постели, в полудреме перебирая в памяти события прошедшего вечера. Я по-прежнему ощущала тяжелый аромат франжипани, слышала жужжание насекомых, бившихся о лампы.
- Это летающие жуки, - пояснил нам Милтон Хемминг. - Их бояться нечего. Они часто залетают в помещение. Совершенно безвредны, вы к ним привыкнете. Здесь вам придется познакомиться со многими странными вещами.
В десять часов вечера Милтон привез нас в отель, сказав, что нам надо хорошенько выспаться.
Я сообщила, что мы уже проспали большую часть дня.
- Все равно, хороший сон - это то, что вам сейчас необходимо, - твердо заявил Милтон.
Я слышала цоканье лошадиных копыт, когда мы спускались вниз по небольшому склону, видела маленькие лодочки, покачивавшиеся на воде, корабль, собиравшийся назавтра в обратный рейс.
И постели, я старалась отогнать сон, потому что хотела еще раз все вспомнить.
Я проснулась, чувствуя себя очень бодрой. Отбросила москитную сетку и подняла штору. Я вышла на балкон. Внизу уже пробуждалась к жизни гавань. Подъезжали тележки, запряженные волами - как я поняла, с дальних холмов. Люди, привезшие товары на продажу, договаривались о местах на корабле.
На воде покачивались несколько лодок - это рыбаки.
В мою комнату принесли воду, я умылась и оделась. Затем постучала в комнату Фелисити. Ответа не было, и я вошла.
Фелисити лежала на спине, уставившись в потолок. Подойдя ближе, я увидела на ее глазах слезы.
- Фелисити! - испуганно воскликнула я. - Что случилось?
- Он приходил... он пришел ночью... вернулся... он был здесь... как в той ужасной комнате.
- Тебе просто приснился сон, - заявила я. - Это был просто сон. Ты на Карибе. Вчера ведь тебе здесь понравилось. Прямо под нами - гавань. Там так интересно.
Фелисити трясло:
- Мне никогда от него не уйти, - прошептала она.