Я хотела сообщить Реймонду, что не смогу выйти за него замуж. Я хотела, чтобы он увез Фелисити домой и оставил меня здесь. Однако у меня не было возможности поговорить с Реймондом, поскольку Фелисити постоянно была с нами.
Я хотела сказать Реймонду, что не смогу поехать домой. Возможно, я и не найду своего брата. Может быть, в подсознании я уже примирилась с тем, что он навеки потерян, и предположение о том, что он утонул, было верным. Мне ведь так и не удалось ничего о нем узнать. Зато я узнала кое-что о себе, а именно: что в себе я уверена не была. Ясно было только, что я любила Милтона. Хемминга совсем не так, как Реймонда, и, уехав с Реймондом, я не буду знать ни минуты настоящего счастья, ибо мое сердце останется на Карибе. Только, если я останусь здесь, я смогу погрузиться в состояние блаженного забытья и жить лишь сегодняшним днем.
Я хотела объяснить все это, однако надо было дождаться подходящего случая.
Накануне Милтон обедал с нами в отеле, как мы и договорились. Обед был не очень приятным. Милтон был настроен агрессивно, все время толковал о плантации и об острове и держал нить беседы в своих руках. Реймонд, разумеется, уступил, как и следовало ожидать.
Я была рада, когда обед закончился и Милтон уехал. - Очень интересный человек, - заметил Реймонд. Я полагаю, Милтон отозвался бы о Реймонде не столь любезно, но это как раз и свидетельствовало о разнице в их характерах.
Я не могла заснуть. Еще раз принялась искать карту. Перерыла все мои вещи, но ничего не нашла. Мне пришла в голову мысль, что кто-то украл карту. Но зачем? Кому она нужна? Какая от нее польза?
Все это было очень странно. Разыскивая карту, я наткнулась на пилюли Фелисити. Она уже некоторое время в них не нуждалась, и я почти позабыла об этих таблетках. Фелисити поправилась. Однако я оставила себе несколько штук на случай, если они понадобятся Фелисити. Во флаконе было десять штук. И я надеялась, что они больше не потребуются.
***
Во второй половине дня, когда Фелисити отдыхала, мне все же удалось поговорить с Реймондом. Мы сидели во дворе под большим тентом. Солнце палило немилосердно. Отчаянно стрекотали цикады, и время от времени раздавался крик птицы клинг-клинг. Реймонд спросил:
- Стало быть, тебе почти ничего не удалось узнать об исчезновении брата?
Я тяжело вздохнула.
- Некоторые люди помнят его. Он приезжал сюда и останавливался здесь. Потом уехал. Вот и все, что удалось выяснить.
- Проделать такой долгий путь ради такого мизерного результата. Ты так и не приблизилась к тому, чего искала. Я покачала головой.
- Ты изменилась. И Фелисити тоже, раз уж на то пошло. Как ты думаешь, она когда-нибудь станет прежней?
- Думаю, что это возможно при определенных обстоятельствах.
- Ты хочешь сказать, если она вернется домой.
- Я хочу сказать, если у нее будет человек, которому она будет небезразлична... человек, любящий и нежный... способный показать ей, что брак - это не то, что ей пришлось пережить с тем человеком.
- Я так рад, что ты рядом с ней. Фелисити сказала, что не знает, как бы все пережила без тебя.
- Это было ужасно для нас обеих. - Да. И тебя это тоже изменило. Ты тоже стремишься вернуться домой?
Я колебалась.
- Нет, - заключил Реймонд, - ты этого не хочешь. В каком-то смысле здешняя жизнь тебя завораживает. По-моему, я могу это понять.
- Реймонд, ты самый понимающий человек на свете.
- А ты думала о нас?
- Очень много.
- И ты по-прежнему не уверена? Я снова промолчала.
Реймонд продолжал:
- По-моему, я понимаю. Этот человек влюблен в тебя, не так ли?
- Ну, да... он так утверждает.
- А ты?
И я ответила:
- Не знаю. Ты так добр ко мне. Я так рада, что мы познакомились с тобой, ты так поддерживал нас, когда мы были в отчаянии из-за Филипа. И потом... ты все для меня устроил... чтобы я могла поступить так, как хочу. Никто не мог быть добрее.
- Понимаю.
- Ты действительно понимаешь, Реймонд?
Он кивнул:
- Давай пока оставим это, хорошо? Подождем немного. Мой приезд был таким неожиданным. Жаль, что я не предупредил тебя, что еду.
- Жизнь так странно складывается. Я так волновалась за Фелисити. Твой приезд совершенно изменил ее.
- Я ведь знаю ее с детства.
- Она мне рассказала. Фелисити сейчас почти прежняя. Это чудо... такое преображение.
- Она поправится. Я позабочусь об этом.
- Когда ты возвращаешься?
- Очень скоро.
Я рассказала Реймонду о встрече с Магнусом Перренсеном.
- Помнишь человека, о котором шла речь в дневнике? Так это его правнук.
- Какое невероятное совпадение.
- Если подумать, то не так уж все необыкновенно. Их семье была известна история Энн Элис. Тот, первый Магнус, приехал сюда на поиски острова, затем обосновался в Австралии и занялся золотым промыслом, причем, по-видимому, очень успешно. А потом они приобрели этот остров. Он был ближайшим к тому, который они искали. Так что, видишь, все вполне логично, - если подходить с этой точки зрения.
- Странно, что ты с ним встретилась.
- Да, это, конечно, было случайностью. Но можешь ребе представить, как я была озадачена всем этим... и до сих пор не могу прийти в себя.
- Ты с тех пор с ним больше не встречалась?
- Прошло слишком мало времени. Он сказал, что пригласит меня еще раз или сам приедет сюда. Думаю, что приедет.
- Понятно. Эннэлис, давай подождем пару дней. Возможно, к тому времени, когда придет корабль, ты уже разберешься в собственных чувствах.
- Через неделю?
- Возможно, я смогу подождать еще неделю. Но, видимо, это уже будет предел. У меня есть дела в Сиднее. Предполагалось, что в этом и состоит цель моей поездки.
- Предполагалось?
- Ну, я, естественно, хотел посмотреть, как вы тут. Получив письмо, я сильно забеспокоился о Фелисити. Мне с самого начала казалось, что она не очень уверена в этом своем замужестве.
- Да. Она решилась на него слишком поспешно.
- Не понимаю, что на нее нашло.
- На самом деле она любила другого человека, - сообщила я.
Реймонд нахмурился и не ответил. Возможно ли, чтобы он, так хорошо понимавший других, совершенно не разбирался в том, что касалось его самого?
Последовало довольно долгое молчание. Затем Реймонд произнес:
- Ладно, все, что нам остается, - это подождать. Через несколько дней... возможно...
Я не нашлась, что ответить.
- Ну и шум поднимают эти цикады! - почему-то сказала я.
Теперь я задумалась над чувствами Реймонда. Окунувшись в атмосферу пылких чувств Милтона, я теперь находила Реймонда холодным и практичным. Его поцелуй был быстрым и ласковым. Реймонд знал, что Милтон влюблен в меня, и понимал, что он был не тем человеком, чтобы позволять себе особенно сдерживаться. А что он понял о моих чувствах по отношению к Милтону? Насколько они были очевидны? И что бы значило для Реймонда мое мнение выйти за Милтона и остаться на Карибе? Его спокойствие, безмятежность, в которой я черпала такое утешение, могли означать, что чувства Реймонда не столь глубоки, как у других людей - у Милтона, например. Я не знала.
Как странно, что я не была уверена даже в Реймонде. Иногда мне начинало казаться, уж не приснился ли мне тот визит на Львиный остров. Больше я ничего не слышала о Магнусе Перренсене. Я думала, что он приедет на Карибу. Прошло всего несколько дней, но мне казалось, что больше.
После того, как Джон Эвертон привез меня назад на Карибу, я его больше не видела. Мне было интересно, уехал он или нет. Но я считала, что после того, как мы познакомились, он наверняка зашел бы попрощаться.
И тут на следующее утро я его увидела. Эвертон сидел на террасе и беседовал с Марией, горничной. Мария готова была болтать с кем попало, лишь бы подвернулся случай. Она была еще болтливее, чем остальные служащие.
Итак, Джон Эвертон не уехал.
Я поразмыслила, не стоит ли попросить его отвезти меня на Львиный остров. Однако ехать туда без приглашения я не могла. Я с нетерпением ждала этого случая.