— Как что, похвалит нас за укрывку хорошую. Мы ж ему навстречу выскочим. Хотя… а и верноть, он сгоряча-то пальнет в нас… из пушки. Во смеху будет, — и, заметив растерянность на лице Кацнельсона, Гриша заржал. — Да шучу, шучу я.
— Шуточки у тебя однако…
Место возле пеньков действительно оказалось хорошим. Кто-то когда-то рубил здесь лес и утащил с собой все лесины вместе с сучьями и случайным хворостом. Но потом, видно, не успокоился, пытаясь еще и пни корчевать. Правда, возможно, что выверты эти образовались естественным путем — после оползня — недаром ведь здесь совсем рядом овраг начинается. Тем не менее, получилось то, что получилось, и результат нашим героям был только на руку. Естественные окопы за естественным бруствером — ну что может быть лучше?
Устроившись в соседних "пеньковых" ячейках, бойцы приступили к тому, что в различных наставлениях и уставах называют "наблюдением за наиболее вероятными направлениями движения противника", то бишь, за кустами и подлеском…
Немцы выскочили из рощи настолько неожиданно, что Марик чуть не заорал с перепугу. Но Синицын вовремя зашипел на него и махнул рукой, заставляя вжаться в теплую землю. Немцев было шестеро. Трое тащили детали от миномета, еще двое — лотки с боеприпасом, а последний, видимо, унтер или корректировщик, быстро взбежал на пригорок и принялся что-то высматривать в бинокль сквозь дым, поднимающийся с другой стороны холмов. Скорее всего, немецкие командиры все же решили как-то прикрыть северное направление, не предполагая, правда, возможность прохода через распадок танков, иначе одним минометом они бы не ограничились. А для пехоты этого вполне хватало — склон просматривался хорошо, деревьев не было, и с закрытой позиции путь между холмами легко накрывался минометным огнем.
Кацнельсон с Синицыным продолжали наблюдать за врагом, лихорадочно пытаясь сообразить, что же имел в виду командир, когда приказывал "шугануть тех, кто из рощи полезет", и попадают ли обнаглевшие фрицы под определение этих самых "полезших". Немцы в это время споро собрали нехитрую конструкцию из ствола, плиты и сошек-"двуног" и начали деловито обустраивать позицию метрах в сорока от притаившихся красноармейцев, раскладывая вокруг лотки и обваловывая их песком и галькой. Подошедший унтер пролаял какую-то команду и приступил к осмотру окрестностей.
— Эх, гранату бы сюда, — прошептал Гриша.
Кацнельсон в ответ ухмыльнулся, порылся в подсумке и показал Синицыну ребристое яйцо Ф1. Получив искреннее удовольствие от созерцания округлившихся глаз своего временного командира, Марик пояснил шепотом:
— Это я когда автомат в танке брал, так заодно гранату прихватил. На всякий случай.
— Дай мне, я их щас…
— Не, лучше я сам — у меня в институте разряд был.
Отложив автомат, Кацнельсон сорвал кольцо, широко размахнулся и метнул "лимонку" в сторону минометчиков. Граната легла хорошо, не долетев каких-то пару метров до немецких солдат. Сразу после взрыва-хлопка Синицын вскинул ППШ и пустил несколько коротких очередей по тем фрицам, которые еще подавали признаки жизни. Кацнельсон же выскочил из окопчика и, широко раскрыв рот в безмолвном крике, принялся вовсю поливать свинцом минометную позицию.
— Да хватит уже, а то диск перекосит, — остановил Григорий увлекшегося Марика.
— А? Что? — не понял Кацнельсон, но стрельбу, тем не менее, прекратил.
— Ловко, говорю, ты их. Пошли посмотрим, чего там у фрицев этих было-то.
— А чего там смотреть, — поморщился Марик, глянув в сторону трупов. — Миномет образца 34 года, 81 миллиметр, мины в лотках, по три штуки. Пара карабинов. "Колотушки" еще вон там валяются.
— Да-а? Откуда знаешь-то? — удивился Синицын.
— Так мы в институте не только балки с защемленным концом проходили. У нас и взрывное дело было, и про вооружение, что у немцев есть, рассказывали.
— А-а, понятно. А вот скажи, сможем мы мины эти как-нибудь чебурахнуть, чтобы вход в овраг завалить? — поинтересовался Григорий у загордившегося было Кацнельсона.
— Ну-у, наверное, да. Из колец зарядных пороховую дорожку сделаем, подожжем и спрячемся где-нибудь. Хотя…гранатой надежнее, — и Марик указал на "колотушки".
Бойцы подхватили несколько лотков с минами и потащили их в овраг. Устроив лотки под обрывистым склоном, Кацнельсон долго искал предохранители на минных взрывателях. Не нашедши их, он сплюнул, пробормотав с досадой "Неправильные это какие-то мины", и занял позицию в траве у входа в лощину, рядом с залегшим там же Синицыным. Со стороны рощи раздавались звуки снарядных разрывов и пулеметных очередей, так что танк Винарского, по всей видимости, должен был появиться в самое ближайшее время.