Телемах нахмурился. Он что-то смутно припоминал. Кажется, когда-то давно ему что-то подобное рассказывали в Академии. Но его всегда больше интересовали фехтование на мечах и борьба, чем всякая дурацкая ботаника… или как там это называется.
— Чтобы определить полдень, нам нужны часы… — неуверенно протянул он.
— И они у нас есть! — улыбнулась Артемисия.
Телемах недоверчиво поднял брови. Он вспомнил огромные башенные часы Университета и хронометр, стоящий в казарме, размером с большой сундук. Как-то раз Телемах сумел заглянуть внутрь, когда университетский часовщик чистил и настраивал хронометр после ремонта. На Телемаха произвело впечатление обилие блестящих шестеренок и пружин. Часы — очень сложная штука.
— И где же эти часы?
— В скрижали, разумеется! — улыбнулась Артемисия. — Более того, полдень на часах скрижали соответствует астрономическому полудню главной обсерватории Византия! Понимаешь?
— Нет.
Артемисия махнула рукой:
— Неважно! Главное, что мы сможем определить нашу долготу!
Телемах почувствовал обиду. В словах девушки прозвучало какое-то снисхождение и пренебрежение. Широта… долгота… Мудреные слова. Как определить полдень и что это даст? Он ощутил, как внутри поднимаются раздражение и злость, которые так часто охватывали его на островах. Эти университетские зазнайки всегда смотрели на спартанцев свысока! Хотя сами ни на что не были способны!
Артемисия не заметила его недовольства. Она начала что-то многословно объяснять, но Телемах лишь отмахнулся. У него уже начало звенеть в ушах от ее болтовни. Спартанец встал и направился к сложенным под кустами вещам. Нужно заняться делом: проверить лук и натянуть тетиву. А девчонка пусть себе треплется, сколько хочет.
Весь вечер Артемисия возилась с какими-то палочками, камешками и веревочками. “Словно девочка с куклами”, — подумал Телемах и усмехнулся. Чем бы дитя не тешилось…
Стемнело. Ночь была холодной и ясной. Небосвод переливался тысячами мерцающих звезд. Почему-то здесь, в горах, эти звезды были гораздо ближе и ярче. Казалось, что их можно черпать горстями, как песок на пляже того далекого острова, где он впервые встретил эту девчонку… Телемах затряс головой, отгоняя видение. Откуда эти мысли?
В тусклом свете луны Телемах разглядел довольную улыбку Артемисии, когда она наконец закончила свои странные игры и подошла к нему. Телемах подвинулся, освобождая нагретое местечко. Артемисия юркнула под толстую, остро пахнущую лошадиным потом попону и прижалась к его спине. Холодные горные ночи уже давно лишили смысла все прежние условности. Главным было сохранить человеческое тепло.
Ее пальцы были холодными как лед. Он сжал ладони девушки, и она благодарно уткнулась в его плечо.
— Красиво… — тихо произнес Телемах, разглядывая звездное небо.
— Очень, — поддакнула Артемисия.
Ее длинные волосы щекотали его щеку.
— Учитель рассказывал мне, что Зевс отправляет на небо самых смелых воинов, которые погибли, защищая свою землю, и они следят за нами с ночного неба. В детстве я всё время искал на небе триста героев, стоявших у Фермопил. Я думал, что вон та звезда и есть царь Леонид, — Телемах высунул руку из-под попоны и показал на голубую звезду.
— Это Сириус, — грустно улыбнулась Артемисия. — Когда то он был псом охотника Ориона…
Телемах кивнул:
— Да… потом мне объяснили это… Но жаль, что это не спартанские герои. Может, всё же где-то на небе появилось десять новых звезд…
— Пусть боги хранят их. Они всегда останутся в моем сердце… — прошептала девушка.
Телемах стиснул зубы. Перед его глазами встали лица десяти спартанских героев, которых он так и не успел узнать. А еще он вспомнил Теллида. Он погиб совсем не геройской смертью и никогда не окажется среди звезд…
Повисла гнетущая тишина. Телемаху стало горько и тяжело.
— А ты знаешь, что Сириус не один? На самом деле там две звезды. Одна огромная, словно несколько десятков солнц, а вторая маленькая и незаметная…
— Несколько десятков солнц? — недоверчиво протянул Телемах. — Ничего себе…
В Академии ему объясняли, что Солнце — огромный огненный шар, в тысячи раз больше Земли. Это звучало настолько дико и нелепо, что Телемах предпочел сразу же забыть об этом. К чему спартанскому воину эти никчемные знания? Но всё же слова Артемисии про две звезды озадачили Телемаха, и он переспросил:
— Две звезды? Откуда ты знаешь?
— Так написано в скрижали.
— Почему ты веришь всему, что там сказано? — проворчал Телемах. — Может, Посейдон посмеялся над людьми, подарив эту штуку?
— Скрижаль создана людьми, — объяснила Артемисия. — А всё, что там хранится, это научные знания, понимаешь?
— Научные? Это как? Только для посвященных?
— Нет, — вздохнула девушка. — Научные — это такие знания, которые можно проверить. Вот, например, есть боги или нет, проверить нельзя. Мы верим в богов не на основе фактов, а потому что хотим надеяться.
— Надеяться на что?
— На всё, — усмехнулась Артемисия. — На вечную жизнь, на вечную любовь, на вечное возвращение…
— Можно подумать, нельзя подтвердить существование богов! — возмущенно фыркнул Телемах. — А зачем же тогда мы приносим жертвы? Зачем отправляем молитвы? Зачем спрашиваем благословения?
— Потому что хотим надеяться… — повторила девушка.
— Но ведь получается… что это бессмысленно!
— Людям нужна надежда, даже тем, кто верит в науку.
— Даже тебе?
— Даже мне. Поэтому я тоже молюсь и буду молиться каждый день за тех, кто погиб, сражаясь за нас.
Всё это звучало очень странно и нелепо. Да… Никогда ему не понять женскую логику…
Телемах вздохнул:
— Ладно, давай спать. Завтра тяжелый день.
— Тяжелый… Как и все последние дни, — вздохнула девушка и зашептала молитву.
Телемах в мыслях невольно повторял ее слова, обращенные к невозможному и несуществующему божеству.
Глава 21
1
Ночь была тревожной. Телемах постоянно прислушивался к каждому шороху. Вздрагивал и хватался за лежащий у изголовья меч. Лишь под утро, когда на востоке забрезжил рассвет, он позволил себе провалиться в забытье.
Когда он с трудом разлепил глаза, Артемисия уже возилась со своей драгоценной скрижалью, что-то тихонько напевая себе под нос.
— Хайре! Хвала богам за новый день! — улыбнулась девушка, заметив, что Телемах наконец проснулся.
— Хайре, — кивнул юноша, выбираясь из-под теплой попоны, в которой, впрочем, уже не было нужды.
Солнце, поднявшись высоко в небо, нагрело каменистую землю, так что в воздухе появилось дрожащее марево.
— Всё спокойно? — на всякий случай уточнил Телемах.
— Ты про персидских охотников? Ну, три раза они проехали мимо, пока ты спал, а так всё спокойно.
— Проехали мимо?! — Телемах вскочил и замер, напряженно вглядываясь вдаль. Потом он наконец сообразил, что девушка его дразнит, и насупился. — Это не шутки!
— Ты так смешно храпишь… — усмехнулась Артемисия. — Как настоящий стражник. У нас в библиотеке они постоянно засыпали на постах. И храпели точно так же, как ты. Вас этому в школе учат?
— Ага. На высших офицерских курсах, — проворчал Телемах, озираясь в поиске лошадей.
Стреноженные кони мирно щипали траву на поляне. Кажется, всё в порядке. Телемах отправился к ручью.
Когда он вернулся, девушка с торжествующим видом стояла над развернутой картой, прижатой камнями к земле.
Неожиданно для себя Телемах вдруг заметил, насколько она красива в лучах утреннего солнца, и невольно залюбовался ее стройной фигурой, распущенными волосами, смешным вздернутым носом… Он затряс головой, отгоняя наваждение.
— Ты уже поела? — спросил он, пряча неловкость.
Артемисия только отмахнулась, сосредоточенно разглядывая расстилавшиеся перед ее взором моря, горы и реки. Затем внимательно осмотрела возвышающийся позади них горный хребет и широкую долину, лежащую впереди.