— Думаю, мы сейчас здесь, — сказала она наконец и нарисовала карандашом небольшую окружность в правом верхнем углу карты.
— И как же нам понять, куда двигаться дальше? — озабоченно пробормотал Телемах. — Ведь дальше и карты-то нет…
Артемисия торжествующе улыбнулась:
— Но у нас же есть скрижаль!
— И что?
— А откуда, ты думаешь, взялась эта карта?
Телемах изумленно хлопнул ресницами, неожиданно став похожим на большого растерянного теленка.
Девушка фыркнула и объяснила:
— В скрижали есть весь мир, понимаешь?
— Не очень…
Артемисия вздохнула:
— Вот, смотри! — она нажала несколько странных значков на поверхности артефакта. У Телемаха по спине побежали мурашки, когда он увидел, как рисунок на скрижали сам собой изменился. На ней и вправду оказалась нарисованная карта. Она была, конечно, не такой яркой, как бумажная. Но можно было рассмотреть голубые моря, зеленые леса и коричневые горы. Пальцы девушки ловко скользили по загадочным символам. И изображение, повинуясь ее приказам, двигалось, становилось больше или меньше.
— Так… Ага… — Артемисия указала на карту. — Видишь очертания Каспия?
Телемах кивнул.
— И вот на скрижали… видишь?
— Вижу.
— А вот что находится за границей карты…
Изображение на скрижали дрогнуло и поползло влево. Каспий оказался в верхнем левом углу.
— Это Персидский залив, — Артемисия указала на большой водоем внизу.
— А где Вавилон?
— Где-то здесь… — девушка обвела пальцем область, где две реки приближались друг к другу. — Это Тигр и Евфрат, — пояснила она.
— Жаль, что тут всё такое мелкое, — вздохнул Телемах.
— Я могу увеличить.
Картинка на скрижали вдруг начала расти. На карте стали появляться всё новые и новые детали. Маленькие речки, водоемы, горные вершины…
— А почему тут не обозначено ни одной дороги? Ни одного города или поселка? — нахмурился Телемах, изучая изображение.
— Хм… Как бы тебе объяснить… — Артемисия с сомнением посмотрела на спартанца и начала говорить, тщательно подбирая слова: — Понимаешь, скрижаль описывает Землю. Всю нашу планету… Ты ведь знаешь, что такое планета?
— Приблизительно… — пробурчал Телемах.
— Ладно… Это сейчас не важно… Просто боги, создавая скрижаль, нарисовали мир без людей… Ну, как бы планету — как она есть…
— Боги? — недоуменно переспросил Телемах. — Ты же говорила, что скрижаль создана людьми!
— Ээ… Ну… — забормотала девушка. — Люди… боги… Всё это не так просто объяснить…
— А ты попробуй!
Артемисия вздохнула:
— Я постараюсь. Но не сейчас… Пока просто поверь: в скрижали есть карта всего мира, но на ней не обозначены ни города, ни дороги — словом, на ней нет ничего, связанного с людьми…
— Ладно, — отмахнулся Телемах. — Что есть, то есть.
Артемисия кивнула.
Они долго рассматривали карту. Увеличивали и уменьшали масштаб, двигали карту на север и на юг.
Наконец Телемах сказал:
— Вариантов у нас особо нет. Вернуться через Персию мы не можем. Там на нас объявлена охота. Остается двигаться на северо-восток. Попробуем обойти Каспий и добраться до Колхиды или Боспорского царства.
— Но ведь это десятки тысяч стадий! — со стоном выдохнула Артемисия. — Сколько потребуется времени?
— Несколько месяцев пути, — предположил Телемах.
Артемисия невольно охнула.
— Зато представь, как удивятся ваши университетские умники, когда ты вернешься домой!
Девушка нарочито скривилась, но всё же Телемаху показалось, что в ее глазах мелькнул огонек решимости и азарта. Он еще раз оценивающе посмотрел на карту, затем перевел взгляд на хрупкую девичью фигуру. К чему обманывать себя? Преодолеть этот путь в такой компании практически невозможно. Но ведь именно этому его и учили все эти годы: совершать невозможное, как и подобает настоящему спартанскому герою.
2
— Я тебя слушаю, — сатрап смотрел на Бесса холодным напряженным взглядом.
— Всё идет по плану, господин.
— Уверен?
— Насколько можно быть уверенным в подобных делах.
Сатрап вскочил и стал нетерпеливо мерить шагами большой тронный зал, тонущий в плотном сером сумраке наползающей ночи. Бесс засеменил за ним, стараясь не отставать от своего повелителя.
— Что слышно из Вавилона? Как поживает мой драгоценный братец?
— Всё так же велик и прекрасен, мой господин!
— Ну кто бы сомневался, клянусь Ормузом.
Сатрап замер возле высокого окна, пытаясь разглядеть взошедшую на небо луну. Из сада доносился треск цикад и уханье совы. Хороший знак. Эллины считают сову мудрой птицей, а сейчас ему нужно принять мудрое решение.
— Значит, греки отправили своих бойцов прямо в сердце нашей страны?
— Да, мой повелитель.
— Хм… Очень смелое решение.
— Скорее безрассудное, мой господин.
— Похоже, они все-таки не хотят войны.
— Это лишь вопрос времени. Нужно запастись терпением, повелитель.
— Придется… Я столько лет ждал. Несколько месяцев ничего не изменят.
На лице Бесса мелькнуло сомнение, но в темноте сатрап не сумел его разглядеть.
Сатрап сделал еще несколько шагов. Бесс всё так же беззвучно, словно крадучись, следовал за ним.
— Так что же все-таки там произошло? Спартанцы отбили пленников?
— Похоже, они помогли пленникам сбежать. Но что там было, толком неизвестно. Я знаю лишь то, что вся центральная Персия сейчас гудит, словно растревоженный улей. Повсюду следопыты, стражники и шпионы. Купцы жалуются, что передвигаться по дорогам стало практически невозможно. Посты, проверки… Ну и, разумеется, все хотят получить мзду.
Сатрап фыркнул:
— Разумеется… — он уселся на трон и забарабанил пальцами по резному позолоченному подлокотнику. — Так что же они все-таки стащили из этого Византия? Какое-то сокровище? Священный предмет?
— К сожалению, наши греческие друзья так и не рассказали об этом. Мы знаем лишь, что это что-то очень ценное и важное для всей Эллады.
Сатрап задумчиво погладил бороду:
— Есть идеи, куда могли направиться эти беглецы?
— В Персии им не укрыться. Так что им остается бежать только на восток или на север…
— То есть к нам, в Бактрию?
— Или к парфянам.
— Хм… Было бы неплохо заполучить эту штуку… — сатрап мечтательно закатил глаза.
— Это опасно, господин! — с беспокойством забормотал Бесс. — Такие вещи убивают всех, кто к ним прикоснется! Сейчас никто не подозревает тебя. Но если твой брат узнает…
— Значит, нужно сделать так, чтобы он не узнал. А даже если и узнает… Мы просто всё отдадим ему. Лучше, чтобы у них с Византием был лишний повод для раздора.
Бесс неуверенно кивнул, решив оставить свои возражения при себе.
— Я подумаю, что можно сделать, мой господин.
Бесс, согнувшись в почтительном поклоне, начал пятиться назад и наконец растворился в темноте.
Дождавшись, пока скрипнет тяжелая дверь, сатрап потянулся и повернул голову к тяжелой, вышитой золотом шторе, висящей вдоль стены.
— Ты слышал, мой друг? — спросил он по-гречески.
Штора колыхнулась. Из-за нее показался высокий мужчина с короткой, аккуратно стриженой бородкой. На нем был персидский кафтан, расшитый серебряными нитями. Но казалось, что в такой одежде этому человеку очень неуютно.
Мужчина почтительно поклонился:
— Я всё слышал… мой господин, — тихо произнес он.
Последние слова прозвучали как-то натужно, но сатрап, как обычно, старался не обращать внимания на возможную непочтительность эллина.
— И что думаешь? Можно ли как-то поймать этих беглецов?
— Поймать? — задумчиво переспросил собеседник. — Поймать их будет непросто… Если, конечно, они не придут к нам сами.
— Придут к нам?! — изумленно воскликнул сатрап. — С чего бы?
— У меня есть одна идея, мой друг.