Телемах окунул кувшин в бочку и протянул Артемисии.
— Не тяжело?
— Нормально… — пробормотала она, обхватив обеими руками щербатые глиняные бока.
Повернувшись к девушке спиной, Телемах быстро сбросил одежду. Она старалась не смотреть на него, но ее взгляд то и дело скользил по широким плечам, мускулистым рукам и крепкой спине. Под кожей, покрытой ссадинами и рубцами, перекатывались мышцы.
— Ну? Чего ты ждешь? — голос Телемаха вывел ее из оцепенения. — Давай, лей!
Девушка вскарабкалась на лавку, встала на цыпочки и натужно подняла кувшин. Телемах довольно зафыркал, когда струя холодной воды полилась ему на голову.
— Лей, лей, не жалей! — крикнул он, подставляя покрытые шрамами плечи.
Вскоре кувшин опустел. Телемах набрал еще воды и протянул сосуд Артемисии. Она всë так же исподтишка разглядывала его. Крепкое тело Телемаха напоминало статую Ареса. Девушка невольно облизала пересохшие губы, внезапно ощутив какую-то странную пустоту в животе.
— Давай! Давай! Лей больше! — требовал Телемах, фыркая и отплевываясь.
Наконец он закончил умываться. Наскоро вытеревшись принесенным Бессом холстом, он обмотал ткань вокруг живота. Над белой тканью отчетливо выступали кубики пресса.
— Ну? Тебя полить или ты сама?
Артемисия вздохнула:
— Полить… Но не глазей на меня!
Телемах передернул плечами:
— Больно надо.
Девушка разделась. Прохладный вечерний воздух холодил кожу. Она ощутила, как ее плечи и спину покрывают мурашки, и задрожала при мысли о ледяной воде.
К счастью, бюстгальтер и трусики, изготовленные на фабрике Фрины, выдержали это нелегкое путешествие. И теперь давали хоть какое-то ощущение защищенности рядом с мужчиной.
Холодная вода ударила в спину. Артемисия невольно взвизгнула.
— Не пищи!
— Ты льешь воду мимо! — возмутилась девушка.
— Ну я же не смотрю…
— А я и не говорю, чтоб ты смотрел! Но лей нормально! — огрызнулась Артемисия.
— Уж как могу, — усмехнулся Телемах, опрокидывая кувшин.
Хотя, конечно, не смотреть на девушку было выше его сил. Стройное изящное тело, дрожащее в потоке холодной воды, заставляло его сердце трепетать от какой-то странной смеси невыразимой жалости, восторга и очарования. Хотелось согреть ее своим теплом. Стиснуть в объятиях. Укрыть, спрятать, защитить…
…
Когда они закончили умываться, пришел Бесс и отвел их в небольшую каморку.
— Девушка может спать здесь, — указал он на узкий деревянный топчан, застеленный овечьими шкурами и пестрым покрывалом.
Телемах, громыхая щитом, цепляющимся за стены, втиснулся следом за Артемисией.
— Ты что? Собираешься тут остаться? — с легким удивлением спросил Бесс.
— Разумеется, — проворчал Телемах, скептически оглядывая темную комнату.
Крошечное духовое окно у самого потолка не позволит никому пролезть внутрь, но и не даст возможности сбежать…
— Как хотите, — пожал плечами Бесс. Повесил на стену чадящий светильник и вышел в коридор.
Скрипнула дверь. Телемах переглянулся с Артемисией и поставил щит возле стены. Потом опустил засов и ощупал дверь, чтобы убедиться, что она достаточно прочная.
— Это же бессмысленно, — заметила девушка. — Если они решат напасть на нас, их ничто не остановит.
— Не остановит, — кивнул Телемах. — Но я хотя бы заставлю их заплатить… Или ты хочешь, чтобы я ушел?
— Конечно, нет! — возмутилась Артемисия. — Я без тебя не смогу уснуть.
Телемах криво усмехнулся. Снял с себя перевязь с мечом, затем поднял с топчана пару овечьих шкур и потащил их к двери.
— Ты чего? — опешила Артемисия, стянув с головы платок.
— Буду спать у входа. Чтобы никто не смог войти.
— Не говори ерунды! — возмутилась девушка. — После всех ночей, что мы провели в горах, это просто глупо!
— Хочешь, чтобы я спал рядом с тобой? — нарочито удивился Телемах, ощущая при этом какое-то сладостное удовлетворение.
— Да, — пробормотала девушка, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Хорошо… — кивнул Телемах, чувствуя все-таки какую-то неловкость.
Одно дело — прижиматься друг к другу, дрожа от пронзительного холода в диких горах, и совсем другое — лежать рядом в удобной постели, укрывшись теплым покрывалом… Или разницы нет?
Телемах погасил светильник, и комнату окутала темнота. Он улегся рядом с девушкой. Артемисия положила голову ему на плечо. По коже с мокрых волос скатывались холодные капли. Она всë еще дрожала от холода, и Телемах опустил руку ей на спину.
— Спасибо… — прошептала девушка и благодарно потерлась щекой о его ладонь.
— За что?
— За всë.
— Засыпай, — проворчал Телемах, чувствуя, как прерывистое дыхание девушки будоражит его кровь. — Завтра тяжелый день…
— Спокойной ночи. Хвала богам за прожитый день.
Наконец наступила тишина. Лишь сквозь слуховое окно с улицы доносился стрекот сверчков да беспокойное ржание лошадей.
Артемисия прислушалась к его дыханию. Кажется, он еще не заснул…
— А ты был… ну… спал с женщинами? — решилась спросить она, преодолевая неловкость.
— Конечно, — возмущенно буркнул он, чувствуя, как краска приливает к лицу.
— И как это?
— Почему ты спрашиваешь?
— Не знаю…
Телемах поморщился. Дурацкий вопрос. Как на него ответить?
— Это приятно, — сказал он наконец.
— А целовался?
— Разумеется!
“Странная женская логика, — поразился он. — Как можно спать с женщиной и при этом не целоваться с ней?”
— А целоваться приятно?
— Приятно.
“Что за детские вопросы?” — скривился Телемах
— Я целовалась с Киниской, — призналась вдруг Артемисия. — Хотела понять, каково это. Но ничего не ощутила. Просто касаешься губами другого, и всё. Как-то это глупо.
Телемах задумался на секунду и вдруг с удивлением осознал, что Артемисия права. Он вспомнил, как ЭТО было у него… Иеродулы в храме Афродиты просто лежали, уставившись в потолок, и ждали, пока он закончит, целоваться с ними даже не приходило ему в голову. Да и им было не до поцелуев после долгой службы во славу богини. Жена булочника? Да, она торопливо скользнула своими губами по его губам, а потом чмокнула его в щеку. Но она так спешила, что времени на поцелуи не оставалось. И вообще, ее интересовало другое… Вот гетера. С ней было интереснее всего. Он целовался с ней, хотя вспоминалось всё очень смутно… Гетера прильнула к его губам, что-то жарко прошептала ему на ухо и опустилась на колени… По телу Телемаха прошла сладкая дрожь от вспыхнувшего воспоминания. О да! Он знает, какие бывают женские поцелуи!
— Спи давай! — проворчал Телемах, убрал ее руку со своего плеча и повернулся набок, спиной к Артемисии. Он ощутил, что и она отвернулась к стене. Наконец-то этот дурацкий допрос закончен.
Он лежал, прислушивась к уханью совы за стеной. Почему-то никак не удавалось уснуть.
— Поцелуй меня, — неожиданно прошептала Артемисия. — Я хочу почувствовать, как это…
Почему-то от этой наивной просьбы Телемаха бросило в жар. Он сел и посмотрел на нее, силясь разглядеть девушку в непроглядной темноте. Она продолжала неподвижно лежать спиной к нему, уткнувшись лицом в стену. Может, ему просто послышалось?
С трудом проглотив вставший в горле комок, Телемах положил руку ей на плечо. Она всё так же неподвижно лежала, свернувшись калачиком, не поворачивая к нему головы. И как ее поцеловать, если она отвернулась?
Неловко перегнувшись через ее плечо, он склонился над девушкой и коснулся губами ее щеки.
— Ты колючий! — возмущенно фыркнула она, зарываясь в подушку.
Телемах опешил. Никогда ему не понять женщин. Так нужно целовать или нет?!
Он вздохнул и коснулся ладонью ее лица, ощутив, как она прижимается щекой к его руке. Кажется, целовать всё же нужно…
Телемах опять склонился над ней, вдохнул запах ее волос, коснулся губами щеки… У него вдруг закружилась голова от какого-то сладостного предчувствия. Он решительно обхватил ладонями ее голову, повернул к себе и прильнул к губам Артемисии.