Сандра посмотрела на меня с явным сожалением, но подчинилась. Похоже, у этого Миши был тут большой авторитет. А мы двинулись в самый конец коридора. Там была лестница на верхние этажи и еще вниз.
Спустились по ступенькам. Подвалы здесь оказались тоже вполне обычными. Если отвлечься от того, что в этом здании побывал недавно предмет наших с Загайновым поисков, совершенно непонятным было ощущение, заставлявшее меня настораживаться. Да и Миша, несмотря на свои внушительные размеры, не представлял для меня ровным счетом никакой угрозы. Поздоровей него быков валили. Чаще всего — одним резким и точным ударом.
— Сюда, пожалуйста, — Миша, щелкнул выключателем и отступил немного в сторону, пропуская меня. Я решительно шагнул через невысокий порожек и не успел еще ничего сообразить, как почувствовал сильный толчок в спину, и дверь за мной с лязгом захлопнулась.
Некого было бить одним резким и точным ударом, потому что когда я, сделав по инерции несколько шагов, в ярости обернулся, то тут же понял, что эту дверь мне просто так не открыть. Лопухом я оказался, а не бывшим офицером-десантником! Какой-то сопляк-недоучка провел меня, многоопытного, тертого и битого. От злости на самого себя хотелось заорать дурным голосом и садануть кулаком или ногой в закрывшуюся за мной дверь. Но делать этого я не стал. Какой смысл? Потому что дверь была…
Дверь была хороша. Такие я видел только в капитальных бомбоубежищах. Наверное, Миша действительно обладал недюжинной силой, если сумел так быстро закрыть ее. А может, просто хорошо отцентровали дверку, а потом регулярно смазывали, чтобы петли не приржавели. Но в отличие от дверей бомбоубежищ, которые открывались как снаружи, так и изнутри, у этой с внутренней стороны никаких ручек и штурвальчиков не наблюдалось. Крепкая, капитальная, стальная дверь, не предназначенная для того, чтобы попавший внутрь человек смог ее самостоятельно открыть. Попал — сиди и не рыпайся. Когда нужно будет, придут и откроют. Или, что тоже вполне вероятно, не придут и не откроют.
Дойдя в своих размышлениях до такого вот момента, я, наконец, обратил внимание на помещение, вход в которое охраняла такая восхитительная дверка. На тюремную камеру помещение походило мало. Во-первых, в нем не было никакой мебели. Те несколько здоровенных деревянных ящиков, которые занимали всю противоположную стену, назвать мебелью я мог бы с трудом. Но в случае необходимости и на ящиках можно выспаться. Лишь бы никто не мешал.
А во-вторых, стены здесь были уж очень хорошо оштукатурены. У нас и в присутственных учреждениях так не штукатурят. То есть там, где еще штукатурят, а не закрывают какими-нибудь пластиковыми панелями. Что ж, строили это общежитие немцы, а они строить умеют.
В общем, такая чистенькая, ухоженная, довольно больших размеров, комната. Лампы, закрытые металлическими сетчатыми колпаками, горят под потолком. А вот окон нет. То есть абсолютно. И этого было по-настоящему жаль. Потому что долго в своем узилище я оставаться не собирался. Не терпелось выбраться наверх, разыскать Мишу и как следует начистить ему рыло. И Сашка меня ждал в Арнзальце, волноваться будет, если я не появлюсь сегодня к вечеру.
Короче, скорейшим образом надо было искать выход отсюда. А это прежде всего предполагало тщательное изучение подвала, где меня запер Миша. Зачем он это сделал, шутки ли ради или по злому умыслу — потом будем разбираться. Я его стану спрашивать, а он, естественно, станет отвечать. Куда денется, козел?!
Итак, что мы имеем? На подвал это помещение походило лишь отчасти. Комната с высоким потолком, размерами примерно двадцать на двадцать метров. Хорошо освещена, только одна дверь, у дальней стены несколько больших деревянных ящиков. Пол выложен крупной мозаичной плиткой. В узорах мозаики никакого скрытого смысла не наблюдается. Вроде бы все.
Вентиляционная система как запасной выход отпадала сразу. В отверстия, расположенные под потолком, могла протиснуться разве что кошка. Да и то некрупная. В то же время воздух здесь был чистым и свежим. Для чего так хорошо подвал вентилировать? И вообще — зачем он здесь такой нужен? В качестве карцера для нерадивых студиозов? Сомневаюсь, демократия, однако, уважение прав человека. Тут тюрьмы на наши санатории похожи. Сиди — не хочу. Может быть, какой-нибудь склад? Проверим содержимое ящиков…
Обойдя по периметру всю комнату и убедившись, что никаких скрытых выходов в стенах не существует, я подступился к ящикам. Было их шесть штук, примерно одного размера. Только при ближайшем рассмотрении оказались они вовсе не ящиками, крепкими и монолитными, а чем-то вроде камеры хранения. Точнее, такими были пять из шести. Последний отличался от других крепкими запорами.