Дать ему сейчас в лоб, раздумывал я, или погодить? Ведь издевается, гад, невооруженным глазом видно. Размеры старшины меня не смущали, и не с такими справлялся. Вот разве что, нападение на представителя власти могут пришить. Пока основную задачу не выполнили, с властями конфликтовать не стоит. И что делать?
На плечо мне опустилась рука. За спиной стоял Сашка. Он просто расплывался в улыбке. Но я-то приятеля знал слишком хорошо. Ничего доброго такая улыбка не сулила.
— Дай-ка я со старшиной поговорю, — сказал он.
Я с облегчением выкарабкался из будочки. Далеко отходить не стал, с рассеянным видом уставился в пространство, краем уха прислушиваясь к тому, что происходило за спиной.
Сашка успокаивающе ворковал, старшина тоже говорил что-то благодушное, но при этом был тверд и неуступчив. Нет, он все понимает, но существуют инструкции и указания, нет, он ничем помочь не может, нет, машину просто необходимо поставить на штрафную стоянку и возвращаться на границу, исправлять таможенную декларацию. Он, конечно, понимает, что без машины никто номер в декларации менять не станет, но что поделаешь? Таковы правила.
— И никакого выхода? — спросил Сашка.
— Ну, выход всегда найти можно, мы же цивилизованные люди. Сами понимаете, жизнь сейчас на Украине тяжелая, у нас у всех семьи…
— Сколько?
— Двести.
— Чего?
— Евро, естественно, вы же из Германии едете.
— А не жирно?
— В самый раз. А то вон тот старшина такой несговорчивый…
Мой приятель помолчал, раздумывая, потом вздохнул.
— Ладно, держи.
— Да кто же так дает! Ты в документы положи, незаметно. Я потом возьму. Чтобы не из рук в руки. И дальше езжайте свободно, никто вас больше останавливать не станет.
Остановили нас примерно через два километра.
Лейтенант в потрепанной форме даже не стал проверять документы, сразу поинтересовался:
— Ну, как дела с номером двигателя? Давайте сто, хлопцы, и езжайте дальше.
Сашка сел в служебную «девятку», отдал деньги, а когда мы отъехали, рассмеялся.
— Чего это ты? — непонимающе уставился я на него. — Нас фактически ограбили, а ты ржешь!
— Ну вообще-то они ничего не получили. Деньги фальшивые.
— Все, — сказал я с тоской, — теперь нас точно повяжут… Ты соображаешь, что наделал?
— Да не трусь ты! Сегодня у нас что? Суббота. На пост они только заступили. Думаешь, сразу побегут в обменник? Ничего подобного. А когда попытаются менять, еще и неприятностей получат.
Он помолчал, потом добавил:
— Кроме того, сегодня ночью их будочка сгорит синим пламенем. Как и машина у этого лейтенанта Вити. Я им туда такие устройства приладил. Совершенно незаметные со стороны, но горят — залюбуешься.
— Террорист ты, Сашка. Разве такое можно делать?
— Понимаешь, меня параллельно с розысками Картышева-младшего попросили посмотреть, что в действительности на здешних дорогах творится. Все мои разговоры с даишниками — на диктофоне. И купюры — меченые. Так что насчет неприятностей для них — не пустые слова. Ну а устройства для поджогов, каюсь, моя инициатива. Специально попросил у немецких коллег. Для другого дела. Но тут не удержался. Уж очень противно было смотреть на жирные рожи этих крохоборов.
— На всех дорожных побирушек устройств не напасешься.
— Ничего, у меня много.
Глава 9
Однако пора было подумать и об основном нашем задании. Сгоревший автомобиль Картышева-младшего нашли где-то здесь. Вряд ли, конечно, сейчас он остался на прежнем месте — в металлолом сдали. Но нам нужно было начинать поиски именно отсюда. Я попросил Загайнова найти подходящее место для остановки, чтобы не очень отвлекал шум машин на шоссе. Фотография генеральского сынка так и оставалась во внутреннем кармане моей куртки. Подробнейший шелловский атлас автомобильных дорог нам подарил Герберт в тот день, когда мы купили фордика. Хотя больше нам пригодилась бы нормальная российская карта, потому что, читая написанные латинскими буквами названия украинских городков, можно было запросто вывихнуть язык.
Удобное место вскоре нашлось. Это была полянка у лесополосы. Сашка заглушил мотор, мы выбрались наружу. Было уже около полудня, солнце припекало, хотя еще не по-летнему. Я не стал тянуть, устроился на переднем сиденье, сориентировался по сторонам света и, положив фотографию на одну ладонь, накрыл ее другой. Теперь нужно было плотно закрыть глаза, сосредоточиться и ждать.
Загайнов уже был свидетелем моих упражнений. Лена видела это впервые и поначалу не поняла, чем я занимаюсь. Она тихо стала расспрашивать Сашку, и он, видя, что это мне мешает, отвел ее в сторону и там все объяснил. Конечно, для непосвященного человека описание моих способностей могло прозвучать как бред. Но современный человек, особенно россиянин, до того привык к различным чудесам, экстрасенсам и знахаркам, что может поверить во что угодно сверхъестественное. Даже если не читает фантастику, а только включает телевизор и открывает газету по утрам. Большинство из того, что он там видит и читает, — действительно бред. А о таких редких случаях действительно паранормальных способностей, как у меня, люди обычно ничего и не знают. Потому что они уже определены и используются по прямому назначению. Компетентными органами.