А из-за разбитого контейнера возник Сашка в боевой стойке. Он был готов сражаться и убивать. Я к этому был готов давно. И мы начали воевать так, как умеем. Клонированные китайцы, а их набежало достаточно много, валились под нашими ударами, как кегли. После всего, что я узнал от Баркаева, жалеть эти существа не стоило. Поэтому я убивал. И Загайнов, почувствовав мое настроение, бился точно так же — насмерть. Клоны падали, но неизменно на место павших приходили новые, с одинаковыми лицами, в одинаковых синих одеждах и одержимые одной мыслью — уничтожить нас с Загайновым. А вот этого мы им не позволяли. Китайцы — хорошие бойцы. Но только если обучены должным образом. Баркаев, видимо, нашел не самого лучшего ученика монастыря Шао-Линь. Ну прогульщик какой-нибудь попался, лентяюга. Сейчас его клоны за это и расплачивались, поскольку умирали от наших с Загайновым ударов. Именно умирали. В очередном выпаде или броске не всегда удавалось нанести поражающий жизненно важные точки удар. Нога или кулак скользили по шее, животу, груди. И тем не менее после практически каждого касания противник падал на пол и переставал подавать признаки жизни. Что-то в этом было неправильное. Мы с Сашкой начинали напоминать героев компьютерных японских мультфильмов. Там тоже дерутся, убивая противников, как угодно, и не получая при этом ни малейших повреждений. Ну, разве что, врезавшись в стену от ответного удара, отряхнутся, потрясут головой и вновь кинутся в драку.
Но какие бы мы с приятелем ни были здоровые и умелые, нашим силам должен был когда-нибудь наступить предел. А вдруг Баркаев и вправду уже тысячи этих искусственных китайцев наштамповал? Они хоть и слабые, и не очень умелые, но числом возьмут обязательно.
Хороший полководец чем особенно хорош? Тем, что умеет вовремя отступить перед превосходящими силами противника и тем самым сохранить свои войска для будущих побед. Для праздника на своей улице, так сказать.
Вот и нам надо было сейчас отступать. А то ведь сомнут. Мы с Сашкой поняли это одновременно. Переглянулись, потом Загайнов, тяжело дыша, скомандовал:
— За мной!
И размахивая кулаками, как таран, ринулся на толпу наступающих синекостюмников. Я бросился за ним, прикрывая тылы. Мы ломились, словно два танка через березовую рощицу, разбрасывая слуг Баркаева по сторонам, роняя их на пол, топча, и я искренне надеялся, что Сашка знает, куда бежит. Должен был знать, ведь он пробыл здесь дольше меня, соответственно разведал больше и ориентировался лучше.
Клонированных и впрямь было очень много. Останься мы на месте, наверняка стоптали бы. А так на нашей стороне было преимущество атаки. Так что, хотя и порядком вымотанные, мы все же смогли прорваться сквозь синюю толпу и вырвались на оперативный простор. Загайнов, пыхтя, бежал по тоннелю, не говоря ни слова. Я молча следовал за ним.
Поворот, еще один, налево, потом направо, с грохотом вниз по металлической лестнице, мимо серебристых цистерн довольно большого объема (ни фига себе понастроили, на бегу вновь удивился я), несколько минут по узким, полутемным коридорам и, наконец, Сашка остановился перед неприметной дверкой в стене, толкнул ее, перевалился через порожек, затащил меня и захлопнул дверь. Мы обессиленно опустились на пол, тяжело дыша. Не было сил даже на то, чтобы оглядеться по сторонам, понять, куда же это мы попали.
Через пару минут, когда сердце перестало отчаянно колотиться в грудную клетку, а изо рта исчез противный привкус (курить надо меньше, дубина!), я все же смог оценить обстановку. Находились мы в небольшой комнатке, скупо освещаемой слабой лампочкой под потолком. Была там еще парочка стеллажей с какими-то коробками на них.
— Фу-у, — сказал Сашка. — Я уж думал, что не найду…
— И когда ты все это успел осмотреть? — подивился я. — Времени всего ничего прошло.
— А я и не успел.
— Так что, мы наугад бежали?! Ничего себе!
— Ну, не совсем наугад, — скромно сознался приятель. — Я, понимаешь, тут план эвакуации нашел, очень подробный. Вот и изучил его на всякий случай.
— Голова-а! Что бы я без тебя делал? Кстати, старого знакомого не приметил там, где колбы бил?
— Какого еще приятеля?
— Да Баркаева же!
— Да ну?! — поразился Загайнов. — Неужели жив, собака?
— Жив, понимаешь. Покалечен немного, но жив. Меня собирался грохнуть, только сначала решил похвастаться своими достижениями. А как ухитрился из тоннеля выбраться — я не успел спросить, уж извини.