Тем не менее мы, подумав, согласились на ее план. Не лезть же было действительно наобум, надеясь только на случайное везение? Тем более, что от нашей операции зависела жизнь и судьба самой Лены. Вот пусть и примет посильное участие. Как выяснилось, не по нашей вине она сюда попала, муки совести должны утихнуть.
Лена легко хлопнула каждого из нас по плечу и, теперь уже не таясь, свернула за угол. Мы остались ждать. Загайнов изредка выглядывал в коридор с охранниками, чтобы нас не застал врасплох еще какой-нибудь негр. Того, что мы уже уложили, пришлось приголубить еще раз, поскольку он оказался весьма живучим: после наших ударов человек должен был прийти в себя минимум через полчаса. Этот же зашевелился минут через двадцать…
Ожидание все тянулось и тянулось. Я уже устал вслушиваться в тишину, царившую за нашей спиной. Никто оттуда не подкрадывался. Охранники за углом тоже молчали. Гробовая какая-то тишина царила в подземелье. Жутко от этого не становилось, но неприятное ощущение все же не оставляло.
Наконец Загайнов поднял руку с оставленным большим пальцем. Получилось! Лена вышла невредимой и идет сюда одна, без конвоя. Но рано мы радовались.
Оказалось, что Баркаева нет в его апартаментах. Ушел куда-то по делам. И то сказать, дел у него на огромной территории базы наверняка хватало. Не все же можно решить по телефону или с помощью гонцов. Кое-где требуется и личное присутствие. Лена ухитрилась с ним все-таки связаться, и Махмуд пообещал через часик заглянуть к ней. Так что девушке следовало возвращаться назад, а нам действовать самостоятельно.
— Ничего, я уговорю его привести меня к себе. А вы его там дождетесь, — успокоила нас Лена. — Не горюйте, все у нас получится.
А мы и не сомневались. Должно получиться, просто обязано!
Она ушла, мы же, прикинув, как будем действовать, вновь подобрались к повороту. Потом встали во весь рост и зашагали прямиком к караулу, первоначально насторожившемуся при нашем появлении. Но замаскированы мы были неплохо, по крайней мере, на первый взгляд: местная «камуфла», черные лица, независимая, свободная походка. Свои, да и только.
Нам удалось подойти шагов на десять, прежде чем на лицах охранников появилась тень недоумения. Вроде бы и свои идут, да что-то мелковаты. Один из стражников поднял руку, приказывая нам остановиться, но это был его последний осмысленный жест. Сашкин «глок» щелкнул три раза, и у негров подкосились колени. Я рванулся вперед, прыгнул и двумя ударами уложил китайцев. Все произошло практически в тишине. Путь был свободен.
Загайнов нырнул за дверь, через секунду появился вновь, уже не таясь, сказал:
— Чисто! Давай их!
Мы затащили убитых в комнату. Затем сходили за вырубленным охранником, притащили волоком, связали руки за спиной куском веревки. Заткнули рот на всякий случай его же кепкой. Я пощупал пульс у вырубленных мной китайцев. Абсолютный ноль. Да-а, хиловатых солдат делают Баркаеву его умники.
Опять странное ощущение посетило меня. Вот мы, без зазрения совести, без тени сомнений убиваем сейчас этих несчастных клонов, вся вина которых только в том, что одному безумцу до дрожи хочется власти, и он готов ради этого бросать в кровавую мясорубку тысячи и тысячи людей, не считаясь с потерями. А мы, чтобы предотвратить эти жертвы, валим десятками ну, пусть не настоящих людей, но все же живых существ! Да у меня рука даже на собаку не поднимется, если она, конечно, не бешеная! А тут луплю только так, направо и налево. И ничуть не жаль этих слабых созданий. Что-то неладное происходит с миром, а вместе с ним и со мной. Неладное и очень страшное…
Загайнов между тем принялся за осмотр жилища Баркаева, и я присоединился к нему. Да уж, себя Махмудик явно не обидел! Начать с того, что были его апартаменты трехкомнатными. Так сказать, гостиная, кабинет и спальня. Все обставлено если и не совсем роскошной, то приличной мебелью, ковры на полах, светильники по стенам, здоровенные плоские телевизоры между светильниками, компьютеры с плоскими же мониторами. Все по высшему классу.
Но подробности меблировки нас мало интересовали. Быстро осмотрели все комнаты, не поленились заглянуть в душ и туалет. Пусто. А вообще-то настораживала та легкость, с которой в святая святых — личную квартиру — Баркаев в свое отсутствие допускал посторонних. Пусть не совсем посторонних — сотрудников, подчиненных — но все же допускал. И зачем они сюда шныряли, пока мы с Сашкой сидели в коридоре за углом?