Но не взорвать нам ее, ни сил, ни взрывчатки не хватит. Разве что входы завалить… Ну да ладно, не об этом нужно думать сейчас, потом разберемся.
Наконец мы подступили к Баркаеву. Он задергался в кресле, поняв, что его ожидает, но привязан был крепко, а я еще прихватил его сзади за горло и придержал, пока Сашка закатывал ему рукав и делал укол. Сразу средство, конечно, не подействовало, пришлось немного подождать. Наконец тело его перестало содрогаться, обмякло, глаза, сверкавшие бешенством, погасли и закрылись. Со стороны могло показаться, что он спит. Но это было не так. Махмуд слышал каждое наше слово, только реагировал теперь достаточно спокойно.
— Ну, давай, — кивнул мне Загайнов.
— Ты слышишь нас? — обратился я к пленнику.
— Д-да, слышу… — ответил он после некоторой паузы тихим голосом. Сашка торопливо нажал на кнопку диктофона, поднес его поближе ко рту Баркаева.
— Сейчас мы будем задавать тебе вопросы. А ты станешь отвечать на них четко и правдиво, — продолжал я. — Тебе нечего бояться, вокруг тебя друзья.
— Друзья? — не открывая глаз, вдруг улыбнулся Баркаев. — У меня нет друзей. Я один. Есть только соратники по борьбе. И враги. Но вместе с соратниками мы победим всех врагов.
Хорошо, что немецкое средство для развязывания языков действовало только в узком диапазоне. Ответил допрашиваемый на вопрос — и все, заткнулся. А то развел бы наш пленный сейчас бодягу о маленькой, но гордой и непобедимой Ичкерии и о соратниках-бандитах. Любил он потрепаться на эти темы. Но сейчас просто вякнул про друзей и врагов и вновь заткнулся.
Я, даже не знаю почему, задал следующий неожиданный вопрос:
— Почему все твои солдаты не разговаривают? Они что, глухонемые?
— Нет, — качнул головой Баркаев. — Только немые, слышат хорошо. Воину незачем язык. Он должен выполнять команды, а не разговаривать.
— Что, негры тоже немые? — не удержался от вопроса Загайнов.
— Они не негры, они — афроамериканцы. Их отец был морским пехотинцем.
Он так и сказал — отец. И, судя по всему, под отцом подразумевался донор для клонирования. Ничего донор был, крепенький, тренированный. Где он ухитрился его откопать?
Далее допрос потек плавно и не прерываясь. Вопросов у нас накопилось множество. Немецкое средство действовало великолепно. Не зря же еще в довоенной Германии химическая промышленность была на высоте. А уж в военное время… Один газ «Циклон-Б» вспомнить. И сейчас немецкая фармацевтика одна из лучших в мире.
Но недостаток у средства все же был. Баркаев отвечал только на конкретные вопросы. И чтобы их задавать, наших знаний о происходящем здесь порою не хватало. Выкручивались, как могли. Только бы диктофон не подвел, потому что сами мы от силы половину полученной информации смогли бы запомнить.
На некоторые вопросы Махмуд и сам не знал ответа. Например, обо всем, что касалось производства клонов. Из чего их делают, почему они сразу появляются из своих баков взрослыми людьми и так далее. Технологии он не знал и постоянно ссылался на ученых, которые этими вопросами занимаются. Научная группа находилась здесь же, в подземелье. Так что со следующим этапом нашей с Загайновым операции все было ясно.
Узнали мы также, откуда взялись эти современные катакомбы. Оказалось (как я смутно и предполагал), что начали строиться они лет двадцать назад. Строительство было секретнейшим, денег вбухали немерено. А закончилось все пшиком. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Начался развал Союза, все новые страны занялись своими делами, старые проекты предавались забвению. Забыли и о строящемся убежище. Которое, к слову сказать, к тому времени уже было почти забыто. Маскировавший его сверху завод, который никогда и не работал, забросили совсем, строительство подземелья, почти законченное, законсервировали, вывезя самое ценное оборудование. И простоял этот памятник глупости под землей несколько лет. А потом пришли люди, которым такое забытое укрытие очень подходило. Откуда они о нем узнали — тайна, покрытая мраком. А то и политая кровью.
На этом месте Сашка вдруг передал мне диктофон, приложил палец к губам и бесшумно направился к двери в кабинет. Проверял, не подслушивает ли нас Лена. Все оказалось в порядке, девушку, видимо, не интересовали тайны Баркаева, и удовлетворенный приятель вернулся к нам.
Прошло уже часа полтора с начала допроса. Многое было сказано, но еще наверняка многое можно было вытащить из полуобморочного бандита. Тем не менее я стал сомневаться в сроке действия препарата. Загайнов его характеристик тоже не знал. Да и сам Баркаев устал и чувствовал себя не лучшим образом, это было видно невооруженным глазом. Может быть, стоило подумать о том, чтобы и вправду спеленать Махмуда и попытаться вывезти его в Россию? Тяжелый вариант, практически невыполнимый…