Володя огляделся – все были впечатлены. Замечательно. Вот только директриса замолчала чего-то, наверно, соображала, как отреагировать на вид затылков вместо привычных сонных лиц.
Он поднял лицо к небу, вскинул руки, прикрыл глаза…
– И в сентябрьский день погожий, и когда метет февраль, школа, школа, ты похожа на корабль, плывущий вдаль… – зазвенел его голос.
Конечно, это надо бы петь хором, голосов этак на сто. Ничего, он запросто мог возместить количество мощью своей глотки!
– Капитанами ль мы станем, звездолеты ль поведем! – самозабвенно выводил он, забыв обо всем на свете.
– … никогда мы не оставим человека за бортом! – вдруг поддержал его мягкий женский голос, грудной, чарующий, необыкновенно богатый.
Он недоуменно развернулся. Эвелина стояла рядом и потаенно улыбалась ему самыми краешками губ, самой загадочной глубиной своих удивительных глаз. И она протягивала к нему свои нежные тонкие пальчики. Никто не понял, не догадался, что это значило – только он, только она. Никто не понял, почему голос девушки окрасился нежностью, когда он бережно взял ее ладони в свои.
Они медленно шли к школе, глядя друг другу в глаза, и пели. Глупо, конечно – но никто не решился обсмеять. В простых и вроде бы привычных словах песни гремели, метались и рвались на волю такие незнакомые и мощные чувства, что слушателей запросто могло прошибить на слезу. Да и прошибло, кстати: учителя шмыгали носами и отворачивались, завуч по учебной части в открытую прослезилась, и даже директриса слушала с недоверчивой улыбкой. Что называется, повезло: начало песни как раз совпало с окончанием ее речи. Получилось, как будто так и было спланировано: выступление директрисы закончить песней о школе. А иначе б не сносить им головы.
– Друзья? – шепнула ему возле школьного крыльца Эвелина.
– Даже больше! – кивнул он, спрятав недоверчивость поглубже.
И чуть не добавил, кто именно «больше». Заклятые враги. Но это и так было им понятно и в озвучивании не нуждалось. И, кстати, вовсе не мешало дружить. В дружбе главное – взаимоуважение, а с этим делом у них всё было в порядке.
– А я думал, Пушкина учить не буду, – хмуро сказал ему в школе Типун. – А он, оказывается, умным мужиком был! Теперь почитаю. Скажи, а на фиг вообще нужна правда? Я не засну сегодня! Как он там? Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман? Обалдеть. Вован, ну кто тебя просил правду говорить, блин?! В репу ему дать!
– Володя, как прекрасно вы с Эвелиной выступили! – восторженно заявила в классе учительница. – Так всем понравилось! Это обязательно надо сделать традицией!
Он представил, как отныне первого сентября ученики будут шагать парами в школу, с отвращением горланя дурными голосами, и поморщился. Ну разве так создаются традиции? Так традиции убиваются! А то, что сотворили они с Эвелиной – уникальный случай и вовсе не то, чем выглядело! Ну как можно возвести в первосентябрьскую традицию объяснение в любви?!
Кстати, о традициях. Всё же он добился кое-чего и в этой неудачной реинкарнации! Доказательство случилось в этот же день, на классном часе. Прогремели в коридоре торопливые шаги, распахнулась дверь, и в проеме встал Валух.
– Вольнисты пришли! – радостно сообщил он.
Класс беспокойно загудел. Школа вольной борьбы была не то чтобы их извечным врагом, а, скорее, паразитом. И кто сказал, что спорт воспитывает и облагораживает?! Вообще непонятно, с чего бы физическая сила и ловкость влияли на нравственность! В данном случае, например, спорт просто являлся оружием в руках жестоких и циничных бандитов, и то, что бандиты были детьми по виду, ничего не меняло по сути. Банда спортсменов исподтишка, но очень эффективно и профессионально терроризировала и грабила школьников.
– Чего сидим? – рявкнул Валух. – Эй, Вован, как там у вас в ансамбле? Щас…
Толстяк высунулся в коридор, набрал в грудь воздуха и взревел на всю школу:
– Дом мой – храм-м-м! Осиянный светом-м-м!
Далеко в коридоре скрипнула дверь, и недовольный басок осведомился:
– Чего там?
– Вольнисты пришли!
– А… щас…
Восьмиклассников словно волной вынесло из класса, и где-то наверху загрохотал пол под весом очень рослых, очень злых старшаков… и только Володя подскакивал на стуле и тянул вверх руку.
– Чего тебе? – растерянно спросила учительница.
– Мариванна, можно выйти? – вежливо спросил он.
– Ну… выйди – только недолго!
– Это вряд ли, – честно предупредил он. – Мне еще последствия разгребать.
И пулей вылетел в дверь.
Он не опоздал – вольнистов только что осадили и окружили. И теперь не представляли, как их взять. Борцы славились своей жестокостью, и никто не хотел, чтоб ему первому сломали руку…
– Пропустите специалиста, – недовольно сказал Володя.
Он пробился в первый ряд. Накачанный рослый парень самоуверенно улыбался ему в лицо. Кажется, его звали Валентин. Печально. Именно эта компания отличалась тупостью и агрессивностью. С такими не договоришься – и не запугаешь. Отбитые об ковер бошки напрочь утратили инстинкт самосохранения. Ну и как таких взять?
И тут его осенило.
– А знаешь, я понял, как победить превосходящего противника! Даже если он – из технологического послезавтра! – сообщил он радостно прямо в ухмыляющееся лицо. – Так просто всё! Трупами завалить!
И рванулся вперед. Кто-то всегда должен идти первым. Называется – вожак…
А еще вожак должен быть подготовлен – это для того, чтоб пойти первым больше одного раза. Ну, он был подготовлен. Поступи непредсказуемо! Потому он рванулся на самого мелкого бандита, но в последний момент тормознул, развернулся и прыгнул ногами вперед на лидера. Что ж, он обманул бдительность Валентина и попал – а толку? Боец только качнулся да сделал шаг в сторону. Зато на мгновение отвлекся. Ну, а в следующее мгновение в борца врубился плечом атакующий Марусюк, за ним остальные – и все смешалось…
– Приходите еще! – предложил потом борцам измятый и отплевывающийся от земли Володя. – Будем рады.
От своих ему в этот раз досталось больше, чем от бандитов. Насмерть не затоптали, и то хорошо. Ну, это со страху, простительно.
– Спасибо за приглашение! – откликнулся Валентин, отмывающий разбитое лицо в маленькой лужице.
Володя поглядел на него и понял, что этот – придет. Ничему таких мордобой не учит.
И они разошлись – до следующей встречи.
Вот как надо создавать традиции.
Глава пятая.
Дребен Хист. Где эти гномы?!
Степная конница уходила без предупреждения. Самозваный император даже слова не успел выкрикнуть из заготовленной речи. Офицеры недоуменно переговаривались и поглядывали на Хиста: мол, вот какие порядки в новой армии? А Хист надеялся лишь на то, что в лучах встающего солнца не будет видно, как он побурел от стыда и злости. Вот что опять задумала эта бешеная Асиа? И предположений нет даже, куда сорвались степняки!
Потом в голове у Хиста щелкнуло озарение – видимо, на мгновение перестал думать о женщинах. Вспомнился странный военный совет в усадьбе Гончаров, в такие далекие, благословенные времена… и дикое заявление дурачка о том, кто будет бить эльфов!
Самозваный император поежился. Бить жалкой кучкой степняков целое государство эльфов – самоубийство! Но теперь Хист по крайней мере знал, что сказать. И мог сказать. Потому что раковины на яйле заработали, и еще как! Хоть что-то на этой яйле оказалось хорошим.
Опция усиления звука в раковине Хиста теперь была. После того, как в раковине пошарились эльфы, там вообще много чего появилось. Хист игрался с раковиной полночи, даже Яха разобиделась и ушла спать к родителям – но успел проверить лишь малую часть возможностей. Ничего, война закончилась, и времени для игр теперь навалом. И с раковиной, и с Яхой…
– Герои! – многозначительно произнес Хист, и вибрирующий конус воздуха перед самым лицом разнес заявление далеко за пределы парадного строя. – Мои несгибаемые, суровые герои! Мы – победили! Так наслаждайтесь миром – ибо мир краток! А для кого-то вообще – неуловимое мгновение между боями! Зрите – конница уже уходит! Я даже не могу сказать о ее цели – так она страшна! А потом – и наш черед! А цель – еще страшнее будет! Так наслаждайтесь, герои! Пока дышим, пока живем – наслаждайтесь!