Солнце опустилось низко, медленно потонув в кучах мусора, заставляя руины Нью-Йорка сиять призрачным светом. Перейдя Сорок седьмую улицу, Каттерсон повернул к дому.
Шахта вместе с застывшим навечно лифтом сохранилась в целости, но что толку мечтать о несбыточном? Поднявшись по лестнице к дверям своей квартиры, Каттерсон не сразу нашел в темноте пластину замка на стене. За дверью тем временем раздался смех — странный звук для непривычных ушей, — и потянуло запахом приготовленной пищи. Почти забытый аромат пришелся как удар в лицо: Пол сглотнул несколько раз, желудок напомнил о себе тупой болью.
Каттерсон открыл дверь, за которой безраздельно царствовал запах съестного. Барбара глядела с испугом, заметно побледнев; в любимом кресле сидел лохматый мужчина с густой бородой. Каттерсон знал непрошеного гостя, точнее, видел пару раз до этого — некий Хейдал.
— Ты ведь знаешь Олафа Хейдала, Пол? — Барбара говорила против обыкновения тихо, даже робко. — Олаф? Пол?
— Мы с Барбарой воспользовались случаем перекусить, мистер Каттерсон, — произнес Хейдал хорошо поставленным голосом. — На случай, если хотите есть, мы вам оставили…
От запаха мутилось в голове; рот наполнился слюной. Барбара вытирала лицо салфеткой. Олаф Хейдал сохранял спокойствие и безмятежность, даже не поднявшись с кресла навстречу хозяину дома.
Каттерсону хватило трех скорых шагов, чтобы распахнуть дверь небольшой кухоньки. Увидев на сковороде кусок мяса, Каттерсон потребовал объяснений:
— Откуда это? Денег у нас нет.
— Я… мне…
— Мясо купил я, — негромко объяснил Олаф Хейдал. — Барбара сказала, что у вас нечего есть, а у меня сейчас больше, чем надо… Это скромный подарок.
— Понимаю. Подарок. И никаких дополнительных условий?
— О чем вы, мистер Каттерсон! Я не более чем гость Барбары.
— Очень хорошо. Прошу только не забывать — здесь мой дом. Скажите, Хейдал: на какую благодарность вы рассчитываете в обмен на этот подарок? Быть может, вас уже отблагодарили?
Олаф Хейдал приподнялся в кресле.
— Пол… пожалуйста!.. — заторопилась Барбара. — Олаф не имел в виду ничего дурного.
— Барбара не ошибается, мистер Каттерсон. — Хейдал снова опустился в кресло. — Угощайтесь: вам не повредит, а я буду только рад.
Каттерсон присмотрелся к гостю. Удается же некоторым наесть такие щеки… В наши-то дни?
— Не стесняйтесь, мы уже поели, мистер Каттерсон.
Выбрав тарелку, Каттерсон положил на нее мясо, вытащил нож из чехла — и остановился.
Барбара наклонилась вперед, не вставая со стула; в глазах ее ясно читался страх. Хейдал, напротив, устроился в кресле поудобнее. Таких довольных собой и жизнью людей Пол не видел с тех пор, как демобилизовался.
— Барбара! — Он старался говорить спокойно. — Что это за мясо? Говядина? Или, может, баранина?
— Не знаю, Пол, — промямлила Барбара. — Олаф не сказал…
— А если это, к примеру, собачатина? Филе из бродячей кошки? Стоило спросить Олафа, что там в меню. Почему бы тебе не спросить сейчас?
Барбара неуверенно посмотрела на гостя, потом на Каттерсона:
— Ешь, Пол. Можешь мне поверить, мясо хорошее. И я знаю, как ты голоден.
— Я предпочитаю товар с этикетками. Другого не ем. Нет, почему бы тебе не спросить мистера Хейдала про мясо? Откуда оно?
— Олаф… — Барбара повернулась к Хейдалу.
— Не думаю, что в наши дни стоит быть чересчур разборчивым, мистер Каттерсон. Довольствие больше не выдают, и неизвестно, когда в следующий раз можно будет приобрести мясо.
— Да я вот привередлив от рождения, Хейдал. Так что же это за мясо?
— Помилуйте, вы слишком любопытны! Дареному коню, как говорится…
— Я даже не уверен, что это конина. Повторяю вопрос: откуда мясо? — Каттерсон уже не сдерживался. — Филе из соседского мальчика? А может, бифштекс из прохожего, который забрел не туда однажды вечером?
Хейдал заметно побледнел.
— Язык не поворачивается? Нужное слово в глотке застревает? Очень просто: людоеды!
Кусок мяса полетел Барбаре в лицо; отскочив от щеки, упал под ноги. Каттерсон пушечным ядром вылетел из квартиры. Захлопывая за собой дверь, он успел разглядеть, как женщина, опустившись на колени, ищет мясо.
Быстро темнело; ночь опускалась на опасные, как никогда раньше, улицы. В оскверненный дом он решил не возвращаться, но жилье не самая насущная проблема.
Каттерсон ничего не ел вот уже скоро два дня. В кармане пальцы нащупали сложенную вдвое бумажку — адрес Мэлори. Что ж, получить еду или деньги можно сейчас только там. Только не сейчас, нет: пока он еще отдает себе отчет в своих действиях.