- Викет мертв, - тихо сказал Бестиан. В колеблющемся свете фонаря его лицо казалось высеченным из камня. Только желваки играли на его неподвижном лице. Слит смотрела на тело Викета словно с гневом и с тем же выражением гнева на лице она перевела свой взгляд на Кевина, словно он был в этом виноват.
Кевин попытался подняться, но безуспешно. Викет? Веселый литтлер? Мертв? Нет, не может быть! Это было несправедливо.
Он глубоко вздохнул. Он был воином... он был рейнджером... и отважный маленький карлик погиб на его глазах. И он не смог ничего сделать. Похоже, он ни с чем ничего не может поделать. Мир продолжает убивать хороших людей, убивать прямо у него под носом, и он ничего не может. Фактически он ошибался все это время.
Демон на его плече встрепенулся, хихикнул и осведомился:
- Еще вина, Кевин?
Шериф позвал Кевина в свой кабинет рано утром, надеясь узнать от него какие-нибудь новые подробности или обстоятельства гибели Викета, но Кевин мало что мог сказать.
- Да, - сказал шериф, - даже сейчас, судя по твоим заплывшим красным глазам, можно с уверенностью сказать, что прошлой ночью твоей главной задачей было хоть как-то сфокусировать свой взгляд, чтобы разглядеть дорогу.
Кевин ничего не ответил. Что он мог сказать? Он онемел от чувств собственной вины. Он словно превратился в статую, оцепенел умственно и физически, морально умер.
- Прекрасный маленький человек, отличный товарищ - умер, - продолжал шериф, его голос был холоден и тих, - а пьяный рейнджер валялся рядом, не в силах поднять с земли собственного зада.
Кевин вынужден был подавить в себе внезапное побуждение как-то выразить свой гнев, быть может, даже ударить шерифа. Он задержал дыхание и медленно перевел дух.
- Вы не можете ранить меня глубже, чем я сам, - сказал он ровным голосом, - поэтому потрудитесь держать свой проклятый рот на замке.
Шериф кивнул, слова Кевина как будто вовсе не задели его. Медленно он перевел взгляд на одно из стропил крыши и стал пристально его разглядывать. Затем он заговорил, словно с самим собой:
- В этих местах есть одна известная история, - начал он. - Однажды один кузнец из Верхнего Вейла здорово нализался. Его товарищи предупреждали его: "Барнольд, ты пьешь такими большими глотками, что очень быстро опьянеешь", но он не слушал их и продолжал пить кружку за кружкой, словно заливал пламя. Вскоре подошло время закрытия, и вся компания отправилась домой. Им надо было выйти из Милфорда и пройти по дороге всего одну милю, но тут на тропе им повстречался огромный кентавр. Этот кентавр приказал им уйти с дороги - ты же знаешь, какими бывают кентавры, их ни з что не уговоришь, - но этот кузнец попросту подошел к нему да как швырнет его вверх тормашками! Понятное дело, что кентавр тут же взбесился, вскочил на ноги и бросился на них, как дикий кот, но кузнец снова схватил его и снова повалил на землю. И всякий раз стоило кентавру оказаться на дороге, как кузнец хватал его поперек туловища и начинал подметать им окрестности. В конце концов он закинул его так далеко, что кентавр, лишь только у него перестали подгибаться ноги, помчался прочь быстрее стрелы эльфа.
А кузнец уселся на дороге, обхватил голову руками и говорит:
- Э-эх, ребята, я действительно напился, как собака! Ведь мне даже не удалось сбросить с коня этого подонка...
Выслушав рассказ шерифа, Кевин утвердительно кивнул. Он был не в том настроении, чтобы испытывать удовольствие. Шериф некоторое время молч смотрел на него.
- Мне кажется, что у тебя та же проблема: ты не можешь отличить всадника от кентавра.
- Мои проблемы - это мои проблемы, шериф.
В голосе шерифа послышались скрежещущие ноты:
- Нет... похоже, что твои проблемы стали касаться всех, а в первую очередь - меня. Ты нажил себе серьезного врага в лице Лестер Милфордского. Когда он поправится, он будет очень зол.
- Попытайтесь представить себе, насколько мало меня это волнует, - возразил Кевин. - Для меня он так же важен, как и то, что подчас приходится соскребать с подошвы ботинка.
На лице шерифа промелькнула и тут же исчезла неуверенная удивленная гримаса.
- В целом это верно, - сказал он, - он никчемный маленький петух, сын одного из мелких землевладельцев из Верхнего Вейла. Слишком надутый для того, чтобы хорошо соображать, и слишком трусливый, чтобы вступить с законом в серьезный конфликт. Но лучше поостерегись его. Он довольно-таки подлый парень.
- Я буду иметь его в виду, - сказал Кевин, - среди моих мелких проблем.
- Хорошо, но не забывай оглядываться назад. Мне кажется, что если ему представится возможность сделать тебе пакость, то он не сможет удержаться, если все условия будут для этого подходящими. Что мне интересно, так это то, как ты умудрился влезть во все это? Я так понимаю, что у тебя есть кодекс чести, по которому ты стараешься жить. Это так?
Кевин кивнул. Он так много размышлял об этом на протяжении последнего времени, что ему не хотелось снова зарываться во все это. Но шериф ждал.
- И ты говоришь, что ты не причиняешь никому вреда?
- Нет, не причиняю.
- Тогда, наверное, ты как магнитный железняк. Ты притягиваешь к себе все неприятности.
- Да, я могу стать неприятностью для тех, кто причиняет мне вред. А также для тех, кто причиняет вред другим, тем, кто не может себя защитить.
- Ах вот оно что! - в глазах шерифа снова промелькнул далекий огонек не то сарказма, не то удовольствия. - Стало быть, ты - герой!
Кевин вспыхнул, но - будь он проклят!
- Я не могу начать думать по-другому, шериф. Я не люблю тех, кто задирается. Я не люблю тех, кто нечестно пользуется своим преимуществом перед остальными. Может быть, эти остальные не хотят или не могут с этим ничего поделать, но я - могу! И мне кажется, что я не одинок в своем отношении к тем подонкам и уличным псам, у которых не хватает ум контролировать свою речь и поведение и у которых не хватает воспитания, чтобы оставить человека в покое!
- Стало быть, ты взял на себя обязанность учить хорошим манерам?
Кевин нахмурился.
- Почему бы тебе не выйти на улицу и не начать колотить дерево за то, что оно растет неправильно? Почему ты не бросаешь камни в реку за то, что она течет не там, где ты хочешь? Много ли смысла в том, чтобы сердиться н дураков?
- Потому что человек, как предполагается, должен уметь думать.
- Я тоже слыхал об этом, но не слишком ли многого ты хочешь?
Некоторое время оба сверлили друг друга взглядами, затем шериф сказал:
- Ты ведь еще и рейнджер! Как насчет того, чтобы подумать самому, а? Отчего, ради всех кругов ада, ты мечешься по кругу, после того как доберешься до дна бочки с элем?
- Разве это тоже касается шерифа?
- Меня лично касается все, что касается так называемых "мастеров клинка", - шериф взглянул на Кевина из-под низких бровей. - К тому же мне кажется, что если ты решил выпить, то ты должен делать это тогда, когда ты в хорошем настроении.
- Не важно, куда ты идешь - там ты будешь, - с расстановкой произнес Кевин.
- Тогда ты такой же потешный, как левое яйцо скотопрогонщика.
Кевин не отвечал.
- Мне не нужно самому бывать в разных местах, - продолжал шериф, - я просто собираю все слухи, которые рассказывают в городе. А то, что рассказывают о тебе, поистине любопытно. Однажды в "Голубом Кабане" ты сделал громкое заявление, как бишь ты сказал?.. А, вот: "Боец должен сражаться, как мельник должен молоть зерно, иначе он значит не больше, чем прыщ на заднице человечества". Так или что-то в этом роде. Эту историю я слышал в нескольких вариантах.
Кевин лишь слегка нахмурился.
- Я также слышал, что ты вызвался избить одного из наших самых известный любителей эля. И, насколько мне известно, для этого у тебя было две самые разные причины.