…… Так Лукьянов оказался в Средней Азии, на строительстве горнообогатительного комбината.
Перед отъездом он оставил в комнате записку, написал Андрею, и Неле, чтоб занимали его комнату и жили здесь, она ему больше не нужна. И еще написал, что ждал их, думал, придут, не дождался. А в конце адрес приписал, тот, который дал ему Зеленый.
И уехал.
В отрогах Кураминских гор он строил комбинат, учился в вечерней школе. Все ждал письма, но оно так и не пришло. «Значит, не нужен я им», — решил он. А потом не выдержал, написал сам, спустя год или полтора, и ответа не получил.
Так они растерялись.
Окончил школу, хотел тоже в медицинский поступить, людей лечить, но судьба повернула иначе: оказался он в Ташкенте, на юридическом факультете. Человек, который направил его туда, сказал: «Доктора тело лечат, а ты души будешь лечить, это потруднее но у тебя получится». Тогда он не понял до конца, что хотел сказать этот человек, просто поверил ему на слово. Только потом, намного позже, он понял по-настоящему смысл его слов.
Окончил институт, работал следователем, судьей, затем попросился в отдел борьбы с правонарушениями подростков. Его давно волновала судьба юных, начинающих жизненный путь людей, которые в силу каких-то роковых причин оказывались втянутыми в преступления. Он давно заметил, что в каждой такой судьбе есть некий поворотный пункт, некая развилка, после которой молодой, неопытный человек сворачивал в сторону и начинал петлять, что чаще всего приводило на скамью подсудимых.
Он написал об этом в молодежную газету. Статью напечатали, на нее пришло много писем. Пришлось отвечать на них через газету новой статьей.
С тех пор стал писать. Написал целую книгу. И опять поток писем. Он уже привык вечерами разбирать почту, вчитываться в эти строки, написанные порой коряво, неумело, но за ними он научился угадывать чью-то судьбу, стоящую на той самой развилке, и поэтому очень внимательно относился к каждому письму, писал ответы не менее вдумчиво, чем статьи, у него завязалась большая переписка.
И вот однажды пришло письмо из Москвы, его передали Лукьянову из редакции. Кто-то спрашивал, не является ли автор книги «Дороги судьбы» Д. Лукьянов — Дмитрием Алексеевичем Лукьяновым, который жил когда-то в Приморске. Подписи не было, был только адрес.
Он ответил — да, это я.
И тогда пришло письмо от Нели. Она писала, что живут они с Андреем в Москве, он работает в научно-исследовательском институте, кандидат наук, сейчас пишет докторскую, она — преподает музыку, у них растет сын. Просила, чтоб он обязательно заехал к ним, когда будет в Москве, она хочет познакомить его с сыном, зовут его Димка…
Лукьянов не спал всю ночь. Все вдруг воскресло. Он считал, что давно переболел, что умерло все, как будто и не было вовсе, но, видно, жило все это глубоко в душе, только притаилось до времени, тлело где-то там, под пеплом. А сейчас вспыхнуло, да так сильно…
Он смотрел на это письмо, на ее почерк, на ее подпись и все пытался представить себе, какая она теперь. И так ярко, так четко увидел все, что больно стало дышать…
Все эти годы он старался не думать, не вспоминать, отгонял от себя прошлое, и хотя это не всегда удавалось, все же было это где-то там, в другом мире, за какой-то чертой реальности. Как будто сон — прошел и его уже нет, и не вернешь его, как бы ни старался. А тут вдруг реальность, самая что ни на есть ощутимая, — адрес, телефон, имя сына…
Зачем она написала ему это имя? Хотела сказать, что мы тебя помним, не забыли, мы виноваты перед тобой, но мы искупили свою вину, назвали сына твоим именем?
А счастлива ли она, не жалеет ли о том, что так все произошло? В письме не было об этом ни слова, но там была фраза, которая насторожила его: «материально мы живем хорошо». Но когда человеку хорошо, он не пишет «материально мы живем хорошо».
Он ответил. Написал, что рад был узнать, что у них все в порядке, если представится случай, приедет. Просил прислать фотографии. О себе — очень скупо: женился, растет дочь, работаю много, в этом вижу смысл жизни…
С тех пор на каждый Новый год он получал поздравления, написанные ее рукой и подписанные «Неля, Андрей, Дима».
И каждый Новый год тоже посылал открытку: «Поздравляю… Желаю…»
Вот и вся переписка. А заехать к ним так и не решился, хотя нередко бывал в Москве.