— Они не звонили?
— Нет. Я сама позвонила жене Грушецкого, поговорила с ней. Она утешала меня, старалась успокоить.
— А Люда, где она была все это время?
— В тот момент я так расстроилась, что не могла думать о ней… Только ждала, что мне сообщат что-то о Диме… Что-то страшное..!
— Когда приехал Андрей?
— Они вернулись под утро с Борисом, тот довез его, сказал, что Дима жив, это было для меня тогда главным. Андрей сел у стола, положил голову на руки и сидел так, убитый.
— Что он говорил?
— Несколько раз повторил: «Все пропало!» Я стала спрашивать, что с Димой, он сказал зло: «Жив твой Дима!» и опять: «Все пропало!» Я его никогда таким не видела.
— Каким?
— Беспомощным, растерянным. Он совсем потерял контроль над собой, ходил, как помешанный. То хватался за телефон, то перекладывал свои бумаги — у него ведь защита была уже назначена, то принимался укладывать чемодан. Я видела, что он не в себе, пыталась его успокоить, уговаривала, но он ничего не соображал, единственное, чего я добилась от него, что Дима в милиции. С первым автобусом я поехала в город, в управление милиции, мне сказали, что Дима сбил человека на шоссе, привез его в больницу, потом сам приехал в милицию. Я просила пустить меня к нему, но мне сказали, что сейчас нельзя. Я вернулась на дачу и никого уже не застала, мы разминулись с Андреем, он тоже поехал в город. Потом он позвонил мне, сказал, что Дима теперь будет сидеть долго, пока разберутся, но он все выяснил, тот человек был пьян, выскочил неожиданно из-за автобуса, так что ой надеется, что все обойдется.
— Какой у него был голос?
— Голос?
— Да, был ли он так же взволнован?
— Нет, пожалуй, он был гораздо более спокоен, я даже удивилась. Он сказал, что надеется все уладить, но для этого надо ехать в Москву, тем более, что через неделю защита Он сказал, что вечером уедет и Люду увезет с собой.
— Ты ее больше не видела?
— Нет:
— Что он еще сказал?
— Просил, чтобы я оставалась тут, носила Диме передачи, но не ходила к нему, не разговаривала с ним. Он сказал, что после всего случившегося лучше всего, если он побудет один, подумает, осознает все. «Это все плоды твоего воспитания, — сказал он. — Вот теперь и расхлебывай». На следующий день я была у следователя, он подтвердил, что Дима сбил человека, идет следствие, пока его видеть нельзя. Потом я узнала, что тот человек умер… Несколько дней я возила Диме передачи, пыталась еще что-то узнать, потом не выдержала, послала тебе телеграмму…
Она все так же сидела, кутаясь в шаль, глядя куда-то мимо Лукьянова, говорила тихим, сдавленным голосом, иногда смахивала с лица набежавшие слезы. Ей было трудно все это восстанавливать шаг за шагом, он видел.
— Прости, что я заставил тебя все это вспоминать снова, во всех подробностях, — сказал он. — Но все это очень важно, и ты даже сама не знаешь, как помогла мне.
Она перевела на него измученные глаза.
— Да, — подтвердил Лукьянов, — вот теперь мне уже яснее становится все. Скажи, тебе не показался странным внезапный отъезд Андрея и то, что он увез Люду?
Она задумалась.
Сначала показалось. Потом я подумала: наверно, он лучше знает, что делает, ведь он сказал, что в Москве сможет сделать больше, чем здесь. Кроме того — диссертация, он же отдал ей десять лет жизни… -
А сын? То, что сын попал в беду?
Он сказал, что приедет сразу после защиты. Что же касается Люды… Не знаю, — она вздохнула. — Девочка, видимо, была в таком состоянии, что, наверно, лучше всего было увезти ее домой.
Она была в машине, когда все это случилось?
Не знаю. Я видела только, что они вместе уехали.
Это и другие видели, — сказал Лукьянов. — Я спрашивал. И вдруг она исчезает, Андрей срочно увозит ее в Москву. А Дима говорит, что был в машине один.
Да, действительно странно… — Неля тревожно смотрела на Лукьянова. Она что-то напряженно соображала, и лицо ее становилось все более взволнованным. — А не может быть, что Дима не захотел называть ее имя, чтобы не впутывать в эту историю… Оберегал ее? Это похоже на него.
Может быть… — Лукьянов нахмурился. — У тебя есть адрес Люды?
. — Кажется, есть.
— Найди, пожалуйста… И телефон, если имеется.
Она ушла в комнату Димы, долго перебирала там что-то, наконец вышла с записной книжкой в руках.
— Вот: Елисеева Люда.
Он переписал адрес и телефон, заодно записал московский адрес клиники, где работал Андрей.
Ты говорила, что Андрей по телефону сказал тебе: «Это все плоды твоего воспитания». Что это значит? Он что — не занимался воспитанием сына?