— Не обзавелся, — сказал Сальников.
— Вот это правильно! — одобрил Петр Петрович. — Семья в нашем деле — помеха. Как-никак, лишние уши и глаза. А если к тому же попадется идеологически подкованная особа — пиши пропало! Мигом донесет! Так что — и не женитесь. Жениться будем после победы. Нашей победы! — многозначительно подчеркнул Петр Петрович. — Да вы располагайтесь. Сейчас заварю чай. Не настоящий, конечно, а из каких-то здешних трав, но что поделать? Мне, знаете ли, приходилось пить и не такое. Например, пальмовую водку. Не пробовали? И не пробуйте даже, если представится случай. Жуткая дрянь, как по моему вкусу.
Петр Петрович захлопотал на кухне и вскоре принес на подносе чайник, две чашки и сложенные горкой баранки.
— Баранки положены мне как специалисту, — иронично произнес он. — Впрочем, ведь и вы также специалист. Так что — прошу.
Какое-то время они молча пили чай, а затем Петр Петрович сказал:
— Так вот, о деле. Дело, значит, предстоит такое… Впрочем, о подробностях дела — потом. А пока скажу о той награде, которая вас ожидает после того, как вы успешно справитесь с делом. Так сказать, о немецких пирогах и пряниках. Немцы — народ пунктуальный, а потому коль обещали, то, стало быть, и сделают. Можете не сомневаться. Так вот. После завершения операции вас переправят в Европу — в одну из нейтральных стран. Новые документы, приличное жилье, деньги — все это само собой. Мне поручено, чтобы я это вам сказал — вот я и говорю.
— Ну да, в Европу… — недоверчиво ухмыльнулся Сальников. — Где Мариинск, а где Европа.
— Не так и далеко, как вам представляется, — возразил Петр Петрович. — Уж я-то знаю. Но сначала, разумеется, должно быть дело. Европу, как вы понимаете, нужно заслужить.
— А если немцы не победят? — спросил Сальников. — Нам говорят, что в войне произошел перелом, и теперь мы… — он запнулся, — теперь немцы будут отступать до самого Берлина.
— Советская пропаганда, безусловно, может говорить что угодно, — сказал Петр Петрович. — На то она и пропаганда. Я же вам говорю правду. Уж я-то владею доподлинной информацией, можете не сомневаться. Вы говорите — перелом в войне? А я вам говорю — настоящая война только начинается! И завершится она победой немецкого оружия. Притом очень скоро. А если мы с вами, — Петр Петрович усмехнулся, — ей подсобим, так и еще быстрее.
Петр Петрович помолчал, испытующе глядя на Сальникова, а затем продолжил:
— Что касается лично вас, то вам необходимо учитывать еще один момент. О, это очень важный момент! Буквально-таки — вопрос вашей жизни и смерти! Вот вы представьте: скоро закончится война и падет советская власть. И что же дальше? Как дальше сложится ваша судьба? Вы молчите? Ну, так я скажу сам. Вы погибнете! Те же ваши, так сказать, клиенты, которых вы сейчас охраняете, — они же растерзают вас на мелкие кусочки. В буквальном смысле этого слова. Восстанут и растерзают. Вы лучше моего знаете их повадки. И лучше моего знаете, какие чувства они к вам испытывают. Растерзают! И спасение для вас здесь может быть лишь одно — уехать в Европу!
После таких слов Сальников задумался всерьез. Да, действительно… Если советская власть прекратит существовать, то и жизнь Сальникова тоже закончится. Тут без вариантов. Те заключенные, которых он сейчас охраняет, его и прикончат. Они бы и сейчас его прикончили, если бы у них была такая возможность. Но возможности пока нет. Она появится, когда советская власть прикажет долго жить. Да-да, именно так и будет.
— Надеюсь, вы понимаете, какой перед вами стоит выбор? — спросил Петр Петрович. — Тут — смерть, а там — обеспеченная жизнь. Разумеется, выбор за вами. Однако же очень хочется, чтобы ваш выбор был разумным.
— Что я должен буду сделать? — спросил Сальников.
— Взгляните в окно, — неожиданно предложил Петр Петрович. — Взгляните, взгляните… Это избавит вас от окончательных иллюзий и глупых намерений покончить со мной здесь же, в этой самой квартирке.
Сальников в недоумении взглянул на Петра Петровича, а затем выглянул в окно. Окно выходило на улицу. По ней мимо окна прошли два человека — по виду обычные рабочие. Затем они прошли обратно, потом вернулись и еще раз прошли мимо окна.
— Что, это ваши люди? — скривил в усмешке рот Сальников.
— Рад, что вы понимаете правильно, — ответил Петр Петрович. — Итак, будем считать, что ваши иллюзии и неразумные намерения окончательно развеялись. А потому — приступим к конкретному разговору. Вы спрашиваете, что вам предстоит делать. Отвечаю: участвовать в операции, да не просто участвовать, а возглавить ее.