– Я же сказал, не хочу об этом говорить.
– Вот именно. Только Артемис о своем даже не говорит. Он все носит в душе, переживает. И боюсь, в этом виноваты мы, потому что дали ему флейту, - темный эльф повернулся к дворфу, - и теперь обязаны ему помочь.
– Мы? Не бросайся словами, эльф. Я бы, может, и согласился помочь, если б знал, о чем ты болтаешь. К тому же, боюсь, соглашаться с тобой - непременно вляпаешься в историю.
– Вероятно.
– А-ха-ха!
На дворфа можно было положиться.
На площади с прошлого раза почти ничего не изменилось, впрочем, как и всегда. Из-за сидящих бедняков почти не виднелись булыжники, которыми была вымощена площадь, и к дверям Дома Защитника протянулись две длиннющие очереди.
Добравшись сюда, Джарлакс с Атрогейтом почти сразу разглядели Энтрери среди этого сброда. Он стоял в одной из очередей. Джарлакс удивился, что он там делает, но потом увидел, что за столом сидит тот же самый молодой жрец, который был на кладбище для нищих.
Раздвигая толпу, дроу протиснулся к своему товарищу, а за ним, не отставая ни на шаг, и Атрогейт. Стоявшие в очереди за убийцей бедняки зароптали, но дворф так рявкнул, что все замолкли. Лицо коротышки покрывало множество шрамов, полученных в боях, за спиной грозно подрагивали кистени - кто решился бы ему перечить?
– Уходи,- буркнул Энтрери Джарлаксу.
– Плохой бы я был др…
– Вали! - отрезал убийца, оборачиваясь к дроу, но тут подошла его очередь.
– Сперва на кладбище, а теперь здесь, - сказал Гозитек, узнав убийцу.- Ты просто удивительный человек.
– Еще более удивительный, чем ты думаешь,- ответил Энтрери, бросая на его стол такой увесистый мешок с золотом, что стол даже покачнулся.
Шнурки на мешке разошлись, и внутри блеснули золотые монеты. Бедняки, стоявшие ближе всех к убийце, дружно открыли рты, а молодой жрец вытаращил глаза.
Стражам пришлось оттеснить толпу, начавшую напирать на стол, и Гозитек, запинаясь, спросил чуть слышно:
– Ты-ты хочешь поднять бунт?
– Я хочу купить индульгенцию.
– Но на кладбище…
– Для той, чье имя уже давно забыто жрецами Селуны, будь прокляты все их посулы.
– Т-то есть? - промямлил Гозитек, стараясь затянуть шнурок и спрятать золото, пока толпа не обезумела.
Он потянул кошель к себе, но Энтрери крепко удержал его за запястье.
– Да-да, з-запишите имя, - промямлил благочинный, оборачиваясь к сидящему с раскрытым ртом писцу, - и особую индульгенцию, которую…
– Мне нужен другой жрец, - перебил Энтрери.
Гозитек смотрел на него, не понимая.
– Мне нужна индульгенция от самого провозвестника, и только от него. Я отдам золото ему лично в руки, и он собственноручно запишет имя и сам прочитает все молитвы.
– Но это не…
– Или так, или ничего, - твердо сказал Энтрери. - И когда я уйду со своим золотом, ты сам объяснишь первосвященному, почему не пустил меня к нему?
Гозитек беспокойно задергался, потер щеки, облизал пересохшие губы.
– У меня нет права…- едва слышно вымолвил он.
– Тогда найди того, у кого оно есть.
Гозитек беспомощно оглянулся на писца и стражников. Наконец он отослал одного из них, и тот умчался.
Бедняки в очереди волновались, но Энтрери не сдвинулся с места, пока стражник не вернулся. Он отвел Гозитека в сторону и что-то зашептал на ухо, после чего благочинный вернулся и сообщил Энтрери:
– Тебе повезло. Первосвященный как раз в зале приемов, и у него есть свободное время. И ради особенной индульгенции…
– Ради мешка, набитого золотыми, - поправил его убийца, и Гозитек, неловко закашлявшись, не стал возражать.
– Он тебя примет.
Энтрери взял свой мешок и двинулся к двери, но стражи преградили ему путь.
– В Дом Защитника нельзя входить с оружием, - сказал молодой жрец. - А также с предметами, обладающими магической силой. Прошу прощения, но ради безопасности…
Убийца отстегнул пояс с оружием и протянул подошедшему сзади Джарлаксу. Атрогейт, пятясь, шел за дроу, своим грозным видом сдерживая толпу.
– Может, мне догола раздеться? - поинтересовался Энтрери, когда пришлось сбросить с плеч и пивафви.
Гозитек смущенно кашлянул.
– Вот сюда, - пригласил он, показывая на дверь.
Энтрери вошел со жрецом, Джарлаксом и Атрогейтом.
– Брючный ремень тоже, - велел Гозитек, - и сапоги.
Энтрери послушно снял их и отдал Джарлаксу, а служитель Селуны тем временем начал произносить заклинание для обнаружения магических эманации.
Осмотрев убийцу с головы до ног, он попросил его расстегнуть рубашку, после чего кивнул одному из охранников, и тот тщательно ощупал Энтрери.
В одних штанах и рубашке, с мешочком золота в руке, убийцу вскоре пропустили в следующие двери, и в сопровождении двоих стражей он скрылся в глубинах Дома Защитника. Джарлакс же, оставшись в прихожей, собрал его вещи. Гозитек жестом попросил его и дворфа вернуться на площадь.
– Я знаю, как можно достать еще больше золота, чем он принес, - загадочно сообщил дроу жрецу.
Глаза у того алчно вспыхнули, и Джарлакс проворно закрыл дверь за его спиной.
– Я сейчас расскажу, - добавил он сладким голосом.
Толпа у храма волновалась, но спустя пару минут показался благочестивый Гозитек и приказал писцу и стражникам, показывая на ждущих бедняков: