Из-за деревьев показались всадники. Молодая женщина с некрасивым, но очень властным и решительным лицом, одетая в темно-вишневую амазонку, нервно смотрела по сторонам. Ее спутник выглядел более спокойным, хотя одного взгляда на него хватало, чтоб понять, что он тоже взволнован.
— Это какая-то дьявольщина, — процедила женщина так, словно с великим трудом сдерживала слезы, истерику и нецензурщину. — Он должен был сдохнуть!
Принц Альден усмехнулся и выразительно посмотрел на Харвиса и полковника.
— Сестрица Мари, — прошептал он, предпочитая на всякий случай говорить тихо. — Мы успели вовремя, друг мой.
Харвис понимающе прикрыл глаза. Щит работал, и это было замечательно. Маленький Слухачик — шарик, который Харвис быстро слепил из пригоршни мха — тоже работал: он послушно запоминал все, что скажут люди. Потом, когда они доберутся до его величества Клауса, Харвис активирует Слухачика, и король услышит все, что выложила тут его дочь. Улики будут неоспоримы.
Наедине заговорщики не держат язык за зубами. Они могут позволить себе открытость и искренность.
— Почему его вырвало? — спросила принцесса. Ее лицо исказило нервной судорогой, и Мари смахнула слезу. — Он ведь все выпил! Не распознал вкуса!
— Да, ваше высочество, — кивнул ее спутник. — Возможно, это простое везение. Пьяных часто рвет, вы же понимаете.
— Он должен был сдохнуть! — повторила принцесса и машинально дотронулась до мягкого мешочка, притороченного к пояску. Там, должно быть, была какая-то вещица принца, захваченная из Везерли, или нечто, принадлежавшее Харвису. Мари подбросила бы улику на место преступления, и вина беглецов стала бы неоспорима.
Все было просто и заурядно, словно в каком-нибудь дешевом романчике в желтой обложке. Но Харвис прекрасно понимал, что иногда важные планы не требуют особых напряжений ума. Иногда прекрасно срабатывает самое примитивное.
Собаки закрутились перед лошадьми, и всадники остановились прямо возле выворотня. Харвис отчетливо чувствовал запах тонких дорогих духов принцессы и ее возмущение и обиду. Лошадь ее спутника нервно вздрогнула, и тот ободряюще погладил животное по шее.
— Ничего, Белла, ничего страшного, — сказал он и заметил: — Что-то собаки нервничают. Не нравится мне это.
Мари, прищурившись, посмотрела на него.
— Чувствуешь магию, Эжен?
— Старший офицер королевской охраны, — прокомментировал Альден по-прежнему шепотом. Харвис поднял левую бровь: это был высокий чин. Заговор проник очень далеко.
— Вы же знаете, ваше высочество, что не чувствую, — тонко улыбнулся офицер. Мари нахмурилась. Сейчас ее все выводило из себя: и то, что брат имел наглость остаться в живых, и нервные собаки, которые крутились возле страшного выворотня, похожего на оскаленную пасть, и лес, и все на свете.
— Тогда почему собаки так себя ведут? — принцесса всхлипнула и, вынув из-под манжета кружевной носовой платок, провела им по лицу. Харвис задумчиво подумал, что ее высочество на грани нервного срыва и провала при первой же неудаче.
Таким нельзя идти в авантюристы. Тут нужны не нервы, а колючая проволока, которой оплетают ворота и заборы государственных тюрем.
— Должно быть, чуют змею, — пожал плечами Эжен. — Она где-нибудь под этими корнями.
— А она не вылезет? — испугалась принцесса. Харвис усмехнулся. Единственными змеями, которые хотели бы с ней расправиться, была их троица. Но сейчас им следовало не лезть на рожон, а сидеть спокойно и тихо.
— Нет, ваше высочество, — улыбнулся Эжен. — Змея не дура. Охота ей лезть под копыта?
Принцесса совершенно по-простонародному шмыгнула носом.
— И что теперь? — спросила она. Офицер ободряюще улыбнулся и произнес:
— Все, как мы и договаривались. Сейчас Генрих, — Харвис тотчас же отметил для себя это «Генрих», без всяких чинов и званий. Судьба наследника престола была решена, — проспится и решит погонять зайцев.
— И нарвется на пулю, — выдохнула Мари, словно зачарованная. На бледных щеках девушки появился румянец. — И все будет кончено.
— Да, ваше высочество, — кивнул Эжен и посмотрел на небо. — Пожалуй, нам следует вернуться в лагерь.
Всадники развернулись и, свистнув собакам, скрылись за деревьями. Когда лай гончих и стук копыт стихли, то Альден яростно прошептал:
— Я ее убью, гадину. Я ее уничтожу.
— Не спешите, друг мой, — устало произнес Харвис. Его тянуло в сон. Конечно, он залатал пробоину, оставленную Кхаавиндом, но силы все равно покидали его. Медленно, по капельке. Завтра к вечеру Харвис уже станет самым обычным человеком, без следа волшебства.