— Иисус! — Ошеломленному Даннету ничего не оставалось, как закрыть рот, глаза и погрузиться в молчание. Он очень переживал.
Автострада No 204 между Ниццей и Ла Жиандоль с поворотом дороги на Вентилем была очень извилистой, с живописными крутыми поворотами и спусками, подъемами до трех тысяч футов, но Харлоу мчался так, будто ехал по ровной прямой автостраде. Вскоре не только Даннет, но и Рори закрыл глаза:
оба, конечно, были утомлены, но больше оттого, что им невыносимо было глядеть на эту бешеную гонку.
Дорога была пустынной. Прошли через Коль де Бро, проскочили Соспель на сумасшедшей скорости, влетели в Ла Жиандоль, не встретив ни одной машины, что было все же некоторым облегчением для их нервного напряжения. Затем повернули на север через Соарж, Фонтан и наконец въехали в Тенд. Едва они оставили его позади, как Деннет задвигался и открыл глаза.
— Я еще живой? — спросил он.
— Думаю, что так. Даннет протер глаза.
— А что вы говорили недавно про своего шурина?
— После этого «недавно» уже прошло много времени. — Вид у Харлоу стал задумчивый. — На мой взгляд, семейству Мак-Элпайна требуется присмотр. Я думаю, что это надо сделать официально.
— Вы уже сговорились? Помолвлены?
— Конечно нет. Я еще не спрашивал согласия Мэри. У меня для вас новость, Алексис. Машину обратно в Виньоль поведете вы, потому что я уже сейчас засыпаю. Повезете обратно нас с Мэри.
— Вы еще не спрашивали ее согласия, а уже уверены, что привезете ее обратно... — Даннет взглянул на Харлоу с недоверием и покачал сокрушенно головой. — Вы, Джонни Харлоу, самый большой наглец из всех, кого я знал в жизни.
— Не оскорбляйте достоинства моего будущего свояка, мистер Даннет, — сонным голосом проговорил с заднего сиденья Popи. — Между прочим, мистер Харлоу, если я на самом деле стану вашим шурином, смогу ли я вас звать просто Джонни?
— Можешь называть меня как угодно, дорогой, — улыбнулся Харлоу. — Только разговаривай всегда в уважительном тоне.
— Да, мистер Харлоу, Джонни. Я согласен. Смотрите, смотрите... — вскричал он.
Впереди замаячили сигнальные огни машины, петлявшей по опасным поворотам дороги на Коль де Тенд.
— Я уже давно ее заметил. Это Траккиа.
— Почему вы так решили? — Даннет поглядел туда же.
— По двум причинам. — Харлоу вдвое уменьшил скорость. — Из всех людей в Европе не отыщется и полдюжины водителей машин, которые могут по такой дороге вести машину так, как идет эта. — Он еще сбросил скорость и прошел поворот с абсолютным спокойствием владеющего собой человека, будто сидел не за рулем, а в церкви на проповеди. — А во-вторых, подобно тому, как знатоку искусства можно показать полсотни самых разных картин, и он сразу определит имена художников, — я не говорю о таких разных мастерах, как Рембрандт и Ренуар, речь идет о художниках одной живописной школы, — так по технике вождения я могу определить любого гонщика из тех, кто принимал участие в мировых состязаниях на Гран При. К тому же гонщиков на Гран При гораздо меньше, чем художников. Траккиа всегда притормаживает перед поворотом и сразу же после него внезапно наращивает скорость. — Харлоу провел «феррари» на поворот под протестующий визг колес к следующему повороту. — Это, несомненно, Траккиа.
Это был и в самом деле Траккиа. Сидящий рядом с ним Джекобсон тревожно поглядывал в заднее окно.
— Кто-то движется следом за нами, — заметил он.
— Это общая дорога. Кто угодно может ехать по ней.
— Поверь мне, Никки, это не кто угодно.
А в это время в «феррари» Харлоу сказал:
— Считаю, что нужно приготовиться. — Он нажал кнопку и открыл боковое окно. Потом достал пистолет и положил его рядом с собой. — Я буду весьма вам обязан, если никто из вас не застрелит Мэри.
— Будем надеяться, что туннель успели блокировать, — проговорил Даннет. Он тоже достал пистолет.
Туннель был действительно блокирован, прочно и основательно. Очень длинный фургон для перевозки мебели стоял по диагонали, надежно перегораживая вход в него.
«Остин-мартин» сделал последний поворот, Траккиа грубо выругался и резко остановил машину. И он, и Джекобсон в ожидании глядели в заднее окно. В глазах Мэри мелькнула надежда.
— Только не говори мне, что этот чертов ящик стоит здесь случайно! Поворачивай машину, Никки! Господи, это они! — воскликнул вдруг Джекобсон.
«Феррари» прошел последний поворот и устремился прямо на них. Траккиа сделал отчаянную попытку вырваться и развернуть свою машину, но его маневр был разгадан Харлоу, который затормозил свой «феррари» сбоку от «остина». Джекобсон, выхватив пистолет, выстрелил наугад.
— Джекобсона! — крикнул Харлоу. — Не Траккиа! Можете убить Мэри!
Окна обеих машин разом покрылись множеством трещин. Джекобсон пригнулся для безопасности, но сделал это с опозданием. Две пули вошли в его левое плечо. Одновременно Мэри, открыв дверцу, выскочила наружу так быстро, как позволяла ей раненая нога. Никто из находящихся с ней в «остине» не заметил ее исчезновения.
Траккиа, не поднимая головы, каким-то образом все же исхитрился развернуть машину и беспрепятственно помчался обратно. Четыре секунды спустя после того, как Даннет буквально втащил Мэри в машину, «феррари» рванул следом за «остином». Харлоу, не чувствуя боли, ударом кулака высадил ветровое стекло. Даннет довершил эту работу, выбивая оставшиеся осколки пистолетом.
Несколько раз за это время Мэри вскрикивала от страха, когда Харлоу бросал «феррари» в виражи на поворотах дороги к Коль де Тенд. Рори, обхватив рукой сестру, пытался без слов успокоить ее. Но чем дальше, тем очевиднее страх Мэри перерастал в ужас. Даннет, стрелявший в боковое окно, тоже выглядел не особенно бодро. Только Харлоу был, как обычно, спокоен. Со стороны можно было подумать, что машину ведет безумец, но Харлоу полностью контролировал ситуацию. Под визг покрышек на поворотах и рев работающего на пределе двигателя он спускался к Коль де Тенду так, как не решался спускаться ни один человек раньше и наверняка не будет спускаться ни один человек впредь. К шестому повороту всего только несколько футов отделяло его от «остина».
— Не стрелять! — крикнул Харлоу Даннету. Ему приходилось напрягать голос из-за дикого шума.
— Почему?
— Потому что это ничего не решит!
«Остин» шел всего лишь на корпус впереди «феррари» и сделал рискованный левый поворот на очередном зигзаге серпантина. Харлоу увеличил скорость, вместо того чтобы затормозить, взял вправо, и машина его заняла половину дороги, словно ее занесло на повороте, так что создалось на доли секунды впечатление, будто она вышла из-под контроля. Харлоу рассчитал все до последней степени: бок «феррари» с силой ударил по «остину». «Феррари», на миг приостановившийся от удара, отбросило к средней разделительной линии дороги. «Остин» же двигался по диагонали, он потерял управление и заскользил, крутясь, к самой кромке дороги, за которой начиналась шестисотфутовая чернеющая пропасть ущелья.
Харлоу выскочил из остановившегося «феррари» как раз тогда, когда раскачивающийся «остин» скрылся в ущелье. Джонни вместе с друзьями подошел к его краю, вглядываясь вниз.
Скатываясь в пропасть, «остин» все еще медленно переворачивался. Зрелище было жуткое. Минуту спустя он исчез в невидимой глубине ущелья. Короткий громоподобный взрыв донесся оттуда, и брызги оранжевого пламени озарили дорогу и стоящих на ней людей. А потом наступило безмолвие и тьма. Все четверо, замерев, стояли потрясенные увиденным и пережитым. Первой пришла в себя Мэри. Она вздрогнула, будто очнувшись, и спрятала лицо на плече Харлоу. Он обнял ее, крепко прижал к себе, но глаза его по-прежнему были прикованы к бездне, хранившей, казалось, одному только ему известные тайны...