VI. «Как привиденья беззаконные…»
VI
Как привиденья беззаконные,
Дома зияют безоконные
На снежных площадях.
И, запевая смертной птичкою,
Сирена с ветром перекличкою
Братаются впотьмах.
Вдали, над крепостью Петровою,
Прожектор молнию лиловую
То гасит, то зажжет.
А выше — звездочка булавкою
Над Зимней светится канавкою
И город стережет.
VII. «Идут по улице дружинницы…»
VII
Идут по улице дружинницы
В противогазах, и у хобота
У каждой, как у именинницы,
Сирени веточка приколота.
Весна. Война. Все согласовано.
И нет ни в чем противоречия.
А я стою, гляжу взволнованно
На облики нечеловечии.
VIII. «Вдоль проспекта, по сухой канавке…»
VIII
Вдоль проспекта, по сухой канавке,
Ни к селу ни к городу цветы.
Рядом с богородицыной травкой
Огоньки куриной слепоты.
Понимаю, что июль в разгаре
И что полдень жатвы недалек,
Если даже здесь, на тротуаре,
Каблуком раздавлен василек.
Понимаю, что в блокаде лето,
И, как чудо, здесь, на мостовой,
Каменноостровского букета
Я вдыхаю запах полевой.
Лето 1942
Отъезд
I. «Паровозик свистнул тощий…»
I
Паровозик свистнул тощий,
И махнул платок — прости!
Чем старее мы, тем проще
Нам и эту боль снести.
Только с сердцем сладить надо,
Крепко сжать его в комок.
Так. Прощай, моя отрада.
Добрый путь тебе, сынок.
II. «А писем нет. И мы уж перестали…»
II
А писем нет. И мы уж перестали
Ждать дня, который вместе проведем.
Дрожит на люстре и звенит хрусталик,
Зенитки бухают и сотрясают дом.
А за окном ханжой сирена воет,
О гибели, проклятая, скулит.
Беспечность ли, желанье ли покоя
Мне в эту гибель верить не велит?
Пишу стихи, и к смерти не готова
Я в эти дни. А ты? Ты к ней готов?
Открытку с фронта, два бы только слова,
Хотя бы молнию, что жив ты и здоров!
«Раны лечат только временем…»
Раны лечат только временем,
Срок не далеко.
Даже смерть простым забвением
Залечить легко.
Будет день — на небо ясное
Тишина взойдет.
Из-за облака фугасная
К нам не упадет.
Будет день — в прихожей маленькой
Будет толчея.
Я стяну с внучонка валенки.
Вот она — семья!
Затопочут ножки быстрые
В комнату мою.
Я до той минуты выстою,
Клятву в том даю.
Если ж нет… Сотрется временем,
Станет — далеко.
Даже смерть простым забвением
Залечить легко.
Читая Диккенса
Никнет, дрожит фитилек,
Копоти больше, чем света.
Но ни один огонек
Не был дороже, чем этот.
Диккенс забытый. Добром
Дышит бессмертным страница.
И сострадания бром
С повестью в сердце струится.
Тьма за окном, как в аду.
Что эта тьма затаила?
Чую, с добром не в ладу
Ночи нечистая сила.
Слышу, взрывается мрак,
Бьет пулемет под сурдинку.
Снова проклятый маньяк
Смерти заводит волынку.
Что ему светлая ширь
Дум, милосердье любови?
Крови возжаждал, упырь,
Уничтоженья и крови!
Никнет, дрожит фитилек,
Словно на тоненьком стебле
Сел золотой мотылек,
Ветра дыханьем колеблем.