Странный сон, сквозной и хрупкий,
Сон, готовый на уступки…
Жизнь висит на волоске,
Бьется жилкой на виске.
Я хочу сквозь сон пробиться,
Закричать, перекреститься,
Страх осмыслить наяву,
Убедиться, что живу!
И, проснувшись, долго, странно,
На квадрат окна туманный
И на бледную зарю,
Как воскресшая, смотрю.
16 декабря 1947
«Клонятся травы ко сну…»
(Стихотворение без эпитетов)
Т. Б. Лозинской
Клонятся травы ко сну,
Стелется в поле дымок,
Ветер качает сосну
На перекрестке дорог.
Ворон летит в темноту,
Еле колышет крылом —
Дремлет уже на лету…
Где же ночлег мой и дом?
Буду идти до утра,
Ноги привыкли идти.
Ни огонька, ни костра
Нет у меня на пути.
1948
Ландыш
Внучке Кате Толстой
Где он, взбрызнутый росой,
Первый ландыш, ландыш мая,
Тот, что девочкой босой
В светлой роще сорвала я?
Был бубенчиков фарфор
Так невинен, так прозрачен,
Что он в памяти с тех пор
Утру жизни равнозначен.
30 ноября 1948. Больница Эрисмана
«Вот карточка. На ней мне — десять лет…»
Внучке Наташе Толстой
Вот карточка. На ней мне — десять лет.
Глаза сердитые, висок подперт рукою.
Когда-то находили, что портрет
Похож, что я была действительно такою.
Жар-птицей детство отлетело вдаль,
И было ль детство? Или только сказка
Прочитана о детстве? И жила ль
На свете девочка, вот эта сероглазка?
Но есть свидетельство. И не солжет оно.
Ему, живому, сердце доверяет:
Мне трогательно видеть и смешно,
Как внучка в точности мой облик повторяет.
9 декабря 1948
«Имя твое — как колокольчик…»
Внучке Леле Толстой
Имя твое — как колокольчик:
Лель, Лель, Лель!
Ты не цветок, только бутончик.
Чуть лепестков зарумянился кончик, —
Розой раскрыться тебе суждено ль?
Имя твое — как колокольчик:
Лель, Лель, Лель…
Июль 1949
«Бескрыла плоть. Увы! Все книги прочтены…»
Из Малларме
Бескрыла плоть. Увы! Все книги прочтены.
Гляжу на птиц — просторами пьяны,
Над пеною морей они пронзают небо.
Туда, за ними вслед! Туда и мне бы!
Нет! Не смирит мой дух, не утолит дерзанье
Ни липы за окном сладчайшее дыханье,
Ни лампа полночи, в свету которой, чист,
Ждет вдохновения бумаги белый лист,
Ни мать, что воркованьем голубиным
В соседней комнате укачивает сына.
Земли очарования, простите!
Уже взмахнул платок, сигнал отплытий.
В чужие гавани, к причалам новых стран
Корабль от берегов уносит океан.
Валов навстречу грозное кипенье.
Я узнаю вас, вестники крушенья!
Но в скрипе мачт и в заклинаньях бури,
И в блеске ослепительном лазури
За молнией, рассекшей хаос дымный,—
Я слышу мореплавателей гимны!
1953
Отрывок
Из Эмерсона
О Вакх! Воспоминаний чашу мне налей!
Старее нет вина и нет хмельней.
Хмель памяти, глоток печали и огня,
Верни, верни мне самого меня!
Верни мне прошлое. Отмерь и отчекань
За днем ушедший день, за гранью грань.
А если вспять не может время течь,
Ему вином, о Вакх, противоречь!
Пусть, вне закона поступая, хмель
Пригубит тайно памяти свирель:
Она вздохнет и время остановит,
Она поет, — оно не прекословит,