На Севере
Уныло гудит пароход у залива,
Мой милый уехал, я снова одна.
В окно мое ясень стучится пугливо,
И близится ночь, холодна и темна.
Уж дали морские, сливаясь, бледнеют,
И в хижине тени легли на полу,
И только неубранной кучей в углу
Гагары убитые мягко белеют.
Тихонько я к ним подошла, и стою,
И в пух белоснежный лицо свое прячу.
Пусть люди не видят, как горько я плачу,
Как милого горько люблю.
«Ax, мир огромен в сумерках весной!..»
Ax, мир огромен в сумерках весной!
И жизнь в томлении к нам ласкова иначе…
Не ждать ли сердцу сладостной удачи,
Желанной встречи, прихоти шальной?
Как лица встречные бледнит и красит газ!
Не узнаю свое за зеркалом витрины…
Быть может, рядом, тут, проходишь ты сейчас,
Мне предназначенный, среди людей — единый!
Весна
Полна причудливых и ветреных утех,
Весна кружится в роще пробужденной
И теплою рукою обнаженной
Свивает вкруг себя забытый солнцем снег.
И разливается хмельная синева
От ясных глаз ее, и ветер, усмиренный,
Летит к ее ногам, покорный и влюбленный,
И выпрямляется замерзшая трава.
А там, навстречу ей, призывный шум встает,
И море темное и в пене, и в сверканье
Ей шлет апрельских волн соленое дыханье
И звуков буйных пестрый хоровод.
Апрель
Опять, забыв о белых стужах,
Под клики первых журавлей
Апрель проснулся в светлых лужах,
На лоне тающих полей.
Кудрявый мальчик — смел и розов.
Ему в раскрытую ладонь
Сон, под корою злых морозов,
Влил обжигающий огонь.
И, встав от сна и пламенея,
Он побежал туда, в поля,
Где, вся дымясь и тихо млея,
Так заждалась его земля.
«В весеннем небе замок белый…»
В весеннем небе замок белый
Воздвигнут грудой облаков,
Струится воздух онемелый
Вокруг сияющих углов.
О, призрак нежный и случайный!
Опять я слышу давний зов,
Опять красой необычайной
Ты манишь с дальних берегов,
Но вот подул небесный ветер,
Рванул — и стены сокрушил…
Гляжу, как вдаль, и чист, и светел,
Твой остов тающий поплыл.
«Истома дней опаловых…»
Истома дней опаловых,
Июля тишина.
Вся в ягодах коралловых
Поникла бузина.
За садом речка ленится
Катить свое стекло,
Лишь парится, лишь пенится
И сонно, и светло.
Плывет от лип разморенных
Тяжелый, сладкий дух,
А у окон растворенных
Не счесть звенящих мух.
Ах, только и мечтается —
Под липой в уголке
Весь день, качаясь, маяться
В скрипучем гамаке!
«Все мне вспоминаются…»
Все мне вспоминаются
Запахи петуний,
Дачный вальс печалится,
В небе — полнолунье.
Сырость клумбы политой,
Где-то скрип калитки,
На груди приколотый
Цветик маргаритки.
Счастье, запыленное
Легкой, смертной пылью,
Ты ли, немудреное,
Кажешься мне — былью?
1918. Москва
«Идти в полях дорогой дальней…»
Идти в полях дорогой дальней,
Где тишина, где пахнет рожь,
Где полдень душный и хрустальный
Так по-знакомому хорош.
Идти и встретить ветер теплый,
Кусты полыни, вольных птиц,
Да странника в рубахе блеклой,
Да спины наклоненных жниц.
И знать, что нет конца дороге,
Что будешь так идти, идти,
Пока не смел погост убогий
В одну дорогу все пути!