Хотя на дворе уже царила осень, было достаточно тепло. Влад ехал быстро, время от времени поглядывая на часы: было желание успеть к началу футбольного матча. Он ехал по одной из побочных дорог, а не по трассе — так быстрее. Что будет дальше? Его ждет «сильное» повышение? А что с другими, кто был с ним в командировке? Влад знал, что коллектив его не слишком любит. Он был своеобразным человеком, почти всегда обходил различные кооперативы, праздники и сборы с распитием алкогольных напитков. Друзей на работе было мало, однако сам директор относился к Ткаченко хорошо, поручал ему разные дела средней сложности. Наверное, отправление на переговоры могло свидетельствовать о запланированном повышении.
На душе было спокойно. Лада двигалась плавно, тихо звучала какая-то песня по радио; до начала футбола оставался ровно час.
Он почувствовал легкую боль в районе затылка. Раз за разом возвращаясь к тому дню, Владислав искал причины, пытался понять суть, смысл всего, несмотря на серьезные опасения насчёт собственного психического здоровья. Мысли постоянно ускользали, проваливались в сон, приходило состояние тревоги. Успокоительное немного помогало — но оно закончилось вчера.
Девочка выбежала неожиданно. Влад нажал на тормоза и резко свернул в сторону. Автомобиль круто занесло, вокруг поднялись облака пыли. Ткаченко выдавил из себя несколько слов, за которые его бы отругала мама много-много лет назад. Он судорожно открыл дверь машины. Девочка в рваной и грязной одежде стояла на том же месте и плакала. Выругавшись, Влад подошел к ребёнку. Вокруг было пусто, только иногда проезжали автомобили, преимущественно грузовики.
— Что с тобой? Я тебя сбить мог! Слышишь?
Девочка громко плакала.
— Хочу к папе! Я хочу к папе! Отдайте папу, отдайте!
Плач и визг девочки заставили ещё раз выругаться Влада, но уже молча. В глаза бросилась грязная одежда, побитые коленки, чрезвычайно бледная кожа.
— Где… Где твой папа?
— Он дома, а я заблудилась! Верните мне папу — сказала девочка и снова начала плакать. Сердце Влада вылетало из груди — он начал осознавать, что только чуть не убил маленького человека.
— А где он? — Тихо спросил девочку Влад, овладевая собой — Где ты живешь?
Она немного успокоилась и шмыгнула носом.
— Вот там папа, я заблудилась! Папа полностью один, ему надо помочь, мне нужно к нему! — Уже немного спокойнее сказала девочка, вытирая слезы грязным рукавом и указывая рукой в сторону опушки — К папе!
Влад прикрыл глаза и вздохнул. Вокруг ни души. По радио диктор рассказывал о трагическом потоплении круизного лайнера и о политических отношениях двух стран. После новостей зазвучала какая-то веселая песенка — в ней пелось о красном лете и о том, как хорошо быть молодым.
* * *
Макс не воспринял его всерьез. Конечно, в школьные годы они общались ближе. Это теперь у каждого своя жизнь и своя работа — а когда-то всё было иначе.
Может, действительно надо к психиатру? Видения уже приходили не только во сне. Он видел какие-то образы, постоянно слышал странные звуки, слышал, как лают собаки, как срезает пожелтевшую траву коса, как в предсмертной агонии стонет лесной зверь. Временами кто-то приглушенно говорит, скрежещет металл.
Возможно, в этой ситуации другой человек бы просто позвонил в полицию, или просто поехал себе дальше. Влад свернул с асфальтовой дороги на тропу за опушкой. Девочка немного успокоилась и уже говорила спокойным голосом.
— Папа живет вон там.
Влад дал малой салфетку и взглянул на часы, отметив про себя, что скорее всего, к началу футбола уже не успеет.
— Так как ты заблудилась?
Дорога осталась далеко позади. Кругом было поле, слева начинались заросли, постепенно переходящие в лес.
— Мы с папой были в лесу, его начали оскорблять какие-то дяди, я их не знаю. Мне стало страшно и я побежала — она запнулась — они… ссорились.