Пел песенку детский голос. Заглядывал в окна лесник. Кувалда разбивала старый мрамор, с которого крестьяне когда-то построили церквушку. Село маленькое — ближайший оплот цивилизации находился за несколько километров на юг. Пахло свежо скошенной травой, громко хрюкали свиньи; скот ждал кормления.
Когда Влад свернул на тропу, ведущую к поселку, внезапно заработало радио. Молодой голос девушки пел о молодости, о лете и солнце. Холодные мурашки прошлись спиной Ткаченко; эта песня играла и в тот день. «Ничего, мужик. Скоро всё станет на свои места и это закончится» Он был уверен, чувствовал всем нутром, что только приехав в поселок он узнает что с ним происходит и сможет наконец построить четкую последовательность событий последней недели. Или дня? Влад набирал Макса — тот по-прежнему был вне зоны.
* * *
— Доченька, беги в лес, эти люди хотят обидеть твоего папу, беги.
Девочка посмотрела на отца — тот волновался. Люди с оружием в руках ходили вокруг их дома и заглядывали в окна. Это было прекрасно видно из зарослей.
— Дяди будут ссориться с папой, ну-ка, беги.
Девочка знала, что у отца много врагов и все желают ему смерти. Его оскорбляют дикие животные, наговаривают люди в деревне; но несмотря на всё, она верила в своего папку. Он не раз обещал, что скоро поругает и плохих людей, как ругает этих злых собак и лисиц. Лесник коснулся ручки входной двери — она была открыта. Сапоги человека с зарослей медленно двинулись в сторону трех мужчин.
* * *
Дорогу он помнил. Жуткая деревенька приходила в мысли каждую ночь, как и тропинка к ней. Влад ехал быстро, под колесами поднималась пыль. Поворот, поворот, прямо. Двигатель ревел на полную, приглушая сладкое пение девушки в динамике радио. Поворот — вот и лесная тропа. Боль в костях становилась невыносимой. Сжав всю свою волю в кулак, Владислав Ткаченко вдавил педаль газа в пол.
* * *
Она услышала это, когда была уже в лесу: страшный, душераздирающий человеческий крик раздался со стороны дома. «Дяди ругают папу! » Сердечко в детском теле забилось быстрее, девочка побежала в лесную глубь. Плохие люди из села непременно найдут её, поэтому надо бежать, бежать как можно дальше.
Замаскированный капкан впился в ногу лесника, что-то острое выскочило сбоку. Пришла тьма.
* * *
Между деревьями то и дело пестрела фигурка девочки в старой одежде.
— Эй! Стой!
Влад бежал в лесную чащи и старался не упустить из поля зрения белый силуэт ребенка. Сердце вылетало из груди, першило в горле.
— Стой!!!
Он выбежал на поляну. Еще чуть западнее — и будет тропинка, которая выведет прямо к деревне. Девчонка исчезла. Перед глазами мелькали кровавые видения. Он слышал, как кричит человек. Где-то там, далеко, на самом краю пронеслась мысль: «А где машина? » Задав себе немой вопрос, Влад не успел ответить — очередной приступ боли и визг со стороны села заполнили собой всё вокруг.
«Отвез девочку… Сюда, к краю села. Нет, нет… Не так. Машину нужно было отремонтировать. Думай, Влад, думай! » Он чувствовал, что вот-вот пазл сложится и все станет ясно, откроется вся последовательность событий. Ощущения говорили о том, что конец близок.
А что же будет дальше?
После убийства человека пришло ощущение блаженства, выполненного долга. Грубые, немного неуклюжие движения обрабатывали тело, отделяя кости от мяса. Грязное лезвие входило глубоко; двое других были еще живы и неистово сопротивлялись.
— Думали меня взять, а? — спросил хриплым голосом он и закашлялся — Никогда не надо лезть в чужой дом.
Он всегда расставлял ловушки, когда шел с дочкой в лес. Всегда.
— Вам обоим можно позавидовать. Станете прекрасным украшением в моем саду. Там уже есть такие, как вы.
На небольшой доске стояло множество различных инструментов.
Параллельно с этими событиями, девочка выбежала на дорогу и чуть не попала под колеса автомобиля Влада Ткаченка. Несколько крестьян отправились на поиск лесника и его друзей.