— Тише, пожалуйста, — зашипела на девушку Рита.
С опаской покосилась на Мию. Та сидела, сцепив на коленях руки, отрешенная, как с ней часто бывало. К еде даже не притронулась, лишь пила изредка, осторожно и понемногу.
— Не, ну правда! Не поперлась бы. Там эти, Снуровы мужики, да и сам маг… бррр!
— Так что там было-то? — обернулся с соседнего стола Юра, — а то разное говорят.
— Знаешь, Юр, это вообще не твое дело, — холодно заметила Рита, — жуй лучше да помалкивай, а то суп стынет.
— Маргаритка, — парень улыбнулся, ясно и белозубо, — не будь злюкой. Мы же знаем, ты добрая душа.
Девушка нахмурилась и сердито откинула длинные косы на спину.
Юра. Этот парень слишком плечист и смазлив для своих почти восемнадцати. Голубоглаз, блондинист, весьма обаятелен — оттого и нравится дурам всех возрастов. Чем не стесняется пользоваться.
Алина так и вовсе от него млеет, растекаясь по лавке. Вот и сейчас: повернулась назад, стрельнула взглядом, а после уставилась, широко распахнув глаза, и пропела ласково:
— Миюшка наша ходила к грену Лусару ночью. Поговорить — о снах там, или еще о чем…
Осеклась, чувствуя тяжелый взгляд Риты. Плечами передернула.
— Не, ну а что? Разве же это тайна? И не смотри на меня так, как будто прибить хочешь.
— Я все гадаю, Алин, когда ты научишься думать прежде, чем говоришь. И вообще, говорить поменьше.
— Ха! — возмущенно выдохнула та, распахнув глаза с длиннющими ресницами. — Я тебе не хамила, вообще-то.
— Да разве же это хамство?
— Ой, все. Что-то мне расхотелось сидеть с тобой за одним столом.
— Можешь пересесть, я не держу.
— А вот и пересяду!
Алина встала, юбку повыше задрала, чтобы перелезть через две лавки, — так, что над чулками мелькнула полоска смуглой кожи. Потянулась за тарелкой и кружкой и завалилась бы, не придержи за талию Юра. Девушка улыбнулась ему, волосами черными тряхнула, шоллу одернула, между делом обтянув грудь.
Ох, кокетка. И ладно бы только со своими, так еще и воинам глазки строит. Тренируется, что ли, чтобы навык не растерять?
Рита покачала головой. Алина — милая и миниатюрная, округлая в нужных местах и симпатичная на лицо. Из тех девочек, что дружат с мальчиками постарше, предпочитая учебе отношения, и в загс бегут сразу после школы. И даром что ей только пятнадцать, а мужа себе найдет раньше старших девчонок. Если перестанет, конечно, заглядываться на Юрку — ему-то она как раз не нужна.
То, что нужно ей — он не даст.
Алина расправила юбку, будто бы невзначай коснувшись Юркиного колена. Рита отвернулась. Заигрывания эти — их дело, она им не нянька. Мия сидела, по-прежнему уставившись в стол.
— Поешь уже хоть что-нибудь, — выдохнула Рита, беспокоясь за девочку.
— Я не хочу.
— Надо.
Мия замотала головой. Рита вздохнула. Поселить бы ее в доме на краю леса, да так, чтоб людей видеть не чаще раза в неделю — и будет эта девочка счастлива.
— Не надо меня жалеть, — едва слышно прошептала Мия.
— Извини. Я слишком громко думаю?
— Не слишком. Но я устала.
Девушка грустно улыбнулась.
Она тоже устала. Очень сильно, почти невыносимо устала за этот сумбурный и жуткий месяц в новом мире. Ребята все пережили: и страх вместе с яростью, и черную пелену уныния, и тоску по родным и дому, и странный период отупения, когда не хотелось вообще ничего. Слезы были, много слез, особенно у младших девчонок, тех, что потеряли родителей. Старшие держались, как могли, но и им едва хватало сил, чтобы не рыдать по ночам в подушку.
Освоились, привыкли.
Человек вообще ко всему привыкает.
И память о том дне истерлась и посерела, словно застиранная одежда. Маги говорили, что так и должно быть, и это бесило. Как и всякая неудобная правда.
— Идем, — велела Рита. — Оставь все, не наша очередь прибираться.
На улице было солнечно и тепло. Дом, в котором разместили ребят, стоял на окраине, и ветерок кидал в лицо не вонь скотного двора или нужников, а запахи дыма, мокрой земли и близкого соснового бора.
— Ну что, идем искать наших горе-любовников?
Щеки девочки порозовели.
— Они просто Хильду от меня отвлекали.
— Но ей лучше об этом не знать, так ведь?
Виктор
День выдался на удивление ясным и теплым для здешних широт. Яркое, словно умытое, солнце, прозрачное высокое небо, легкий ветерок.
Эти места, южно-центральный Джерр, напоминали Виктору юг Карелии: те же камни, мхи и сосны, только немного суше и гористее. Ледяные ручьи и озера, скалы и валуны причудливых форм, бесконечный лес на километры вокруг. Прекрасный в своей суровости край, отделенный от Холодного моря цепочкой Ошских гор и расстоянием. Ветра здесь дуют с севера или с запада, и изредка — с юга, со стороны Энейских болот и отрогов Эргота. Тот еще медвежий угол: ни дорог нормальных, ни крупных селений. Хорошее место, чтобы спрятаться от чужих глаз.