Это, конечно, не значило, что мы оставались без работы. Даже если не надо было выпалывать сорняки, на ферме еще оставалось немало дел. И на легкую тачку мы могли грузить втрое больше обычного, и тогда вес груза был такой же, как и на Земле. Но мы также много веселились. Я еще никогда не встречал семьи, которая бы столько смеялась.
Я забрал из города свой аккордеон и играл на нем перед обедом. Потом мы все пели. Папаша Шульц запевал, не обращая внимания на то, подпевают ему или нет. Это было так забавно.
Я обнаружил, что с Гретхен можно составить отличный дуэт, как только она утратила свою первоначальную робость. Но больше всех пел я сам, любуясь на ее огненно-рыжие волосы.
Наконец настал день, когда дробильная машина колонии должна была начать обрабатывать мой надел. Я был почти опечален этим, потому что время, проведенное у Шульцев, было самым лучшим временем в моей жизни. И теперь я знал, как обращаться с курами и сажать кукурузу прямыми рядами. Мне нужно было еще многому учиться, но теперь уже не было серьезных оснований для того, чтобы отодвигать на будущее создание своей собственной фермы.
Папа и я должны были подготовить наш участок для дробильной машины, взорвав самые большие валуны и обломки скал. Дробильная машина справляется с обломками величиной с бочку, но большие глыбы она осилить не может. Динамит, к счастью, был дешев, поэтому мы, в основном, им и пользовались. Динамит изготавливается из нитроглицерина, и его не надо импортировать с Земли; глицерин мы получали из животного жира, а азотная кислота была побочным продуктом нашего проекта “Атмосфера”.
Папа две недели провел со мной в поле, помогая мне разбивать огромные обломки скал, пока, наконец, не убедился, что я сам прекрасно могу обращаться со взрывчаткой. Дальше я работал самостоятельно.
На краю нашего участка протекал маленький ручей талой воды, и мы проделали для него новое русло, чтобы подвести его к самому дому. Конечно, мы оставили еще перемычку, так что новое русло пока было сухим. И так будет до тех пор, пока я не построю дом. Один из огромных обломков мы взорвали прямо возле оврага со стороны моря. И обломками этот же овраг и засыпали. Я могу сказать вам, что для этого потребовался добрый заряд взрывчатки, и я чуть было не угробил сам себя, потому что неправильно оценил радиус взрыва.
Эта работа доставляла мне удовольствие. У меня был вибробур, который мне одолжили в инженерном бюро. При помощи него я бурил шурфы в обломках, как в мягком масле. Заложив заряд, я заполнял оставшееся отверстие камнями, поджигал фитиль и убегал, как заяц. Но наибольшее наслаждение мне доставил подрыв камней, напоминающих улыбающийся череп мертвеца. Его оскал сразу же исчез!
Когда мы взрывали обломки скал, у нас появился посетитель. Мы с папой только что присели, чтобы пообедать, как внезапно появился Сэндерс. Джордж называл его “Оппозиция-в-лице-одного-человека”. Мы пригласили его пообедать с нами.
Он жаловался на всех и каждого. Папа попытался сменить тему и спросил Сэндерса, как далеко он продвинулся в очистке взрывами своего участка. Сэндерс ответил, что эта работа слишком изматывает.
— Вы получаете дробильную машину сразу же после нас, не так ли? — спросил папа.
Сэндерс кивнул и сказал, что он пришел, чтобы одолжить взрывчатки. У него осталось уже сравнительно мало времени. Папа дал ему немного взрывчатки, потому что после работы он сможет взять в городе еще. Сэндерс продолжил:
— Я думаю, мы сломаем на этом голову, мистер Лермер. Мы все начали совершенно не гак.
— Не так? — спросил Джордж.
— Да, конечно. Во-первых, это не дело поселенца — взрывные работы; этим должны заниматься специально обученные люди, которым обязано платить правительство. Это входит в договор. Нам ведь обещали предоставить готовый участок, не так ли?
Папа дружески сказал, что хотя это хорошая идея, но он не знает, где можно нанять для этой работы специально обученных людей. В конце концов, ведь на очереди пятнадцать сотен новых ферм.
— Правительство обязано их нанять! — объяснил мистер Сэндерс. — Для этого их должны привезти с Земли. Смотрите, мистер Лермер, вы работаете в бюро Верховного Инженера. Вы должны замолвить там за нас словечко.
Джордж взял в руки бур и просверлил следующий шурф.
— Я боюсь, что вы обратились не по тому адресу. Я сижу совсем в другом отделе.
Вероятно, мистер Сэндерс тоже увидел, что находится на ложном пути, потому что он сказал:
— Во-вторых, я посмотрел так называемую “землю”, которую мне дали, — это катастрофа, — он пнул ногой один из камней. — Эта земля ни на что не годится. На ней ничего нельзя вырастить.
— Конечно, нет, — ответил папа. — Землю сначала надо подготовить.
— Я это и имею в виду, — сказал Сэндерс. — Нужна земля, добрый жирный чернозем. Бессмысленно самим возделывать ее метр за метром — насыщать ее навозом, червями и другими подобными штуками.
— Вы знаете способ получше?
— Знаю ли я! Я это и имею в виду. Мы крепко засели здесь и должны делать то, что придумала пара бюрократов, сидящих за письменными столами. У них есть бесчисленные кубометры великолепной земли, которая только и ждет, чтобы ее использовали.
Папа бросил на него резкий взгляд.
— Где?
— В дельте Миссисипи, именно там! Чернозем, там находятся сотни и сотни кубометров чернозема.
Мы оба взглянули на него, но он говорил совершенно серьезно.
— Мы должны забрать эту землю, да, мы должны это сделать. Сначала здесь нужно выровнять камень. А на него мы насыпем настоящей земной почвы, по меньшей мере, полметра толщиной. Только тогда здесь можно будет что-то выращивать. А то, что мы делаем сейчас, — только напрасная трата времени.
Папа немного помолчал, прежде чем ответить ему.
— Вы хоть раз подсчитывали, сколько это будет стоить?
Мистер Сэндерс махнул рукой.
— Это неважно. Важно лишь то, что нам нужна эта земля. Правительству нужно, чтобы мы поселились здесь, не так ли? Хорошо, если мы все соберемся и будем настаивать на этом, им придется обеспечить нас этой землей, — он с триумфом выдвинул вперед свой подбородок.
Джордж хотел что-то сказать, но промолчал. Он набил камней в пробуренное отверстие, вытер со лба пот и выпрямился.
— Эй, житель, — сказал он, — вы разве не видите, сколько мы уже сделали? Теперь мне нужно поджечь фитиль, и я предлагаю вам покинуть опасную зону.
— Что? — спросил Сэндерс — Насколько велик заряд? Далеко ли мне нужно отойти?
Если бы он поднял взгляд, он увидел бы, как велик заряд и далеко ли ему нужно было отойти. Папа сказал:
— О, примерно на полмили. Но вы можете отойти еще дальше.
Сэндерс посмотрел на него, что-то презрительно пробормотал и исчез. Мы отошли назад и подождали, пока заряд не взорвался. Пока мы подготавливали новый заряд, я видел, как двигаются губы Джорджа. Через некоторое время он сказал:
— Если я приблизительно верно оцениваю вес речного ила, тогда на один участок мистера Сэндерса его потребуется целый “Мейфлауэр”. Пройдет пятьсот ганимедских лет, прежде чем все фермеры будут обеспечены подходящей землей.
— Ты забыл о “Крытом Фургоне”, — дружески напомнил я.
Джордж усмехнулся.
— Ах так! Если и этот корабль отдадут в наше распоряжение, мы, может быть, управимся за двести пятьдесят лет, принимая во внимание, что сюда больше не прилетит ни один поселенец, и здесь не родится ни один ребенок. — Он добавил, наморщив лоб: — Билл, почему так мало взрослых с виду людей умеют считать?
Я этого тоже не знал, и он сказал:
— Ладно, продолжим нашу работу. Я боюсь, нам не остается ничего другого, как только счесть нашего друга Сэндерса неспособным вести жизнь фермера.
В тот день, когда должна была прийти дробильная машина, я ждал ее на кромке дороги. Она двигалась со скоростью двадцать километров в час и заполняла дорогу от одного края до другого. Подойдя к лавовому валу, она остановилась. Я махнул рукой мужчине, управляющему машиной. Он махнул мне в ответ, машина охнула пару раз, а потом вырвала кусок лавового вала.