И тихий смех, похожий на журчание воды, разнесся между склепами.
Пожилой элигерец хмуро рассматривал посетителя библиотеки. Очень странного посетителя! В платье военного покрова. Явно рыцарь. Судя по вышивке на плаще, из восточного Мзума. Глаза карие, волосы черные, длинные, заплетены в длинную косичку. Что за мода такая? Словно лайимар какой-то, прости Дейла. Если судить по старым картинкам, те тоже с такими косами щеголяли. Этот вот тоже… И перегаром от рыцаря не несёт. Удивительное дело. Библиотекарь насупился еще сильнее.
— Я спрашиваю, молодой господин, что вам угодно? — куча морщинок вокруг серых глаз старика потешно собралась в пучок, когда элигерец прищурился, оглядывая мзумца с головы до ног. — Здесь не казарма. Да, именно, не казарма!
С громким чириканьем пролетел воробей и стремительно скрылся за высоченными стеллажами у дальней стены читального зала. Из открытых настежь окон приятно веяло свежестью весеннего утра и морской воды.
Рыцарь в платье восточного пошива смущенно кашлянул, оглядывая зал. Сидевшие за ближайшими столами три юных школяра дружно подняли головы, окинули рыцаря раздраженными взглядами и снова уткнулись в огромные фолианты.
— Уж не потерял ли молодой офицер дар речи?
— Прошу прощения, — сказал Зезва Ныряльщик. — Я знаю, здесь библиотека и…
— Наблюдательные вояки пошли, — элигерец соблаговолил усмехнуться, но приязни в серых глазах не прибавилось. — Уж не книги ли вас интересуют? Книги, знаете ли, книги. Фолианты. Тома. Свитки. А?
Зезва вздохнул и твердо решил не обращать внимания на вредного старикана. Элигерец, что с него взять. Интересно, откуда он в Цуме. Скорее всего, потомок старых колонистов.
— Ты, прав, уважаемый. Я пришел именно за книгой.
Библиотекарь уставился на необычного посетителя. Пока он по-детски, чуть приоткрыв рот, разглядывал рыцаря, Зезва еще раз осмотрелся. Кроме трех школяров, в огромном зале никого не было. По периметру высились нескончаемые полки с книгами и свитками. Стояло несколько лестниц для труднодоступных верхних полок. Пахло старым пергаментом, пылью и чернилами. Солнечные зайчики весело играли в потолочных балках; яркий свет лился через мозаику стеклянного купола Королевской библиотеки. Со скрипом отворилась высоченная деревянная дверь, и в зал вошла пожилая женщина в одежде простолюдинки. Перед собой эрка катила тележку, груженную метлами и ведрами. Пройдя между столами и одарив подозрительным взглядом студиозов, уборщица с еще большей подозрительностью воззрилась на опоясанного мечом рыцаря. Зезва сдержал улыбку.
— Надо же, Свет Элигера, — пробормотал смотритель, кивком веля простолюдинке приступать к уборке, — молодой рыцарь хочет почитать книгу. Какой-нибудь военный трактат, не иначе? Карты сражений? Или, что было бы замечательно, жизнеописание древних полководцев? Корониус? Роин? Нет? Ах, неужели господина офицера заинтересовали Хроники Кровавой Зари?
— Нет, — покачал головой мзумец. — Меня интересует литература несколько иного рода.
Говорить старику, что он читал все перечисленные им книги, Зезва не стал.
— Иного рода! — воскликнул библиотекарь. Его элигерский акцент, почти незаметный в начале разговора, усилился. — Какая же, позвольте полюбопытствовать?
— Что-нибудь из сочинений Гонория Кивского.
— Кивского? — вскричал элигерец, отступая на шаг. Студиозы аж подпрыгнули от неожиданности. У одного с грохотом скатилась на пол чернильница. Мгновенно очутившаяся рядом простолюдинка подхватила емкость и водрузила обратно на стол, презрительно проигнорировав благодарное бормотание студента.
— Да, — подтвердил Зезва, — если можно. Есть?
— Прелесть какая, — пробормотал библиотекарь. — Просто чудо из чудес. В наше-то время, когда народ не то что книги листать, грамоту не хочет учить. А зачем, мол, мне это надо? Что, мол, книга поможет мне стать богатым? Простолюдины — оно понятно, им бы как-то пропитание достать, а знать… Что знать? Нравы сейчас совсем иные. Во времена моей молодости рыцарство читало, и, скажу я вам, читало немало. Кровь играла, нужно было восстанавливать государство мзумское, а без знаний даже выгребную яму не выроешь, да! Я уже не говорю про Элигершдад, — старик помрачнел, — про великую и славную Директорию Элигершдад… Невежды погубили империю, именно невежды и неучи! Катастрофа Пятна никогда не случилась бы, будь уровень образования тогдашней знати повыше! Да, именно так, по-вы-ше! А тут… надо же, является военный и спрашивает книгу Гонория Кивского… Чудесное чудо, замечательный день, удивительное дело! Вы приятно удивили меня, господин офицер, да!
— Благодарю, — улыбнулся Зезва. Забавный старик. Раз остался в Цуме после ухода элигерских войск, значит, либо женат на местной, или же имеет родственников. Элигерские войска… Ныряльщик нахмурился. Последние остатки гарнизона официально превращены в Торговую Миссию Директории Элигершдад в Солнечном королевстве Мзум. Курвова могила, как удобно. Прямо в центре Цума целый лагерь элигерцев. Хотя, какой там лагерь. Четыре дюжины солдат охраны миссии да несколько купцов. Бывших офицеров, само собой.
— Так есть ли сочинения Кивского в этой, несомненно, славной библиотеке?
— Есть, господин офицер. Прошу обождать.
Элигерец повернулся к Ныряльщику спиной и быстрым шагом скрылся за рядом стеллажей. Зезва пожал плечами.
— Прошу, — вернувшийся библиотекарь вручил рыцарю тяжелый том и принялся с любопытством наблюдать, как Зезва осторожно открыл книгу и перевернул первую страницу. — Садитесь за стол, молодой офицер. Фолиант не перышко, скажу я вам. Да. Тяжелый. Потому что в подобных книгах много знаний.
— И глубоких мыслей?
— Не всегда, — хитро прищурился старик, — далеко не всегда, скажу я вам, достойный господин! Негодных книг всегда хватало. Книги же что? Они как люди: и дурные среди них встречаются довольно часто. Главное, уметь отличить гниль от жемчужины. Подлеца от честного человека. Пустое от исполненного смысла. Душистый цветок от искусственной и бездарной мазни. Понимаете?
— Понимаю.
— Вот и замечательно, господин офицер. Приятного чтения!
— Благодарю.
— Если понадоблюсь, позовите.
Сказав это, старик еще раз окинул необыкновенного читателя долгим взглядом и вернулся к прерванному занятию — починке шатающейся уже третий день лестницы. Если бы Зезва услышал, что бормочет при этом библиотекарь, то не стал бы так беспечно просматривать пахнущие пылью страницы.
— Еще один, надо же, — тихо сказал себе под нос библиотекарь, взвешивая в руке молоток. — Вчера приходила та дылда, про реликтов да ныряльщиков книги спрашивала. Надо было и ей Кивского выдать…
Но Зезва не мог этого слышать, так как полностью погрузился в мир рун и выцветших, тусклых картинок. Пожелтевшие от времени листы бумаги тихо шелестели. Наконец, он нашел, что искал.
— "Конь Лурджа, демон из Грани… — прочитал Ныряльщик чуть слышно. Эрка, катившая мимо свою тележку, презрительно фыркнула. Затем потянула носом и, не обнаружив вокруг рыцаря никаких неприятных запахов вроде пота и перегара, ошеломленно удалилась в сторону входных дверей. Одно из колес тележки нещадно скрипело. Зезва провел языком по пересохшим губам.
— "… способен, в отличие от многих других демонов возвращать утерянную силу. Само общение с этим созданием Грани несет смертельную опасность. Лишь одному из ста тысяч (сомнительное утверждение! Почему не из миллиона? — Г.К.) удастся приблизиться к коню и не погибнуть. Если Лурджа примет его, то рано или поздно такой человек окажется навсегда потерян для мира живых людей, для нашего мира. Но силы его будут расти, одновременно с угасанием человеческой сущности. Ибо не должен смертный человек сближаться с существом из-за Грани. Нельзя приподнимать занавес, за которым дорога в один конец, без возврата. Сторонитесь потусторонних сущностей. Нельзя их мерять человеческой меркой добра или зла. Не злы они и не добры, но иные. Оставайтесь людьми…".