— Оно в головах, в головах, Зезва! Метить надо в голову!
Ныряльщик не отвечал, следя за ползающим по стене чудовищем. То, что еще недавно было человеком, вдруг с диким воем бросилось на мзумца, раскрыв руки. А еще чудовище плюнуло. Блеснуло лезвие ножа, с яростным воплем черволюд опрокинулся на спину, тут же поднялся. Из рассечённой щеки ползли белые черви. Страховидл оглянулся на шорох и тут же рухнул. С отчаянным криком Каспер рубил извивающееся тело. Наконец оставил шевелящуюся массу, потому что с лестницы бежали новые чудища. Юноша попятился, едва не упал, но Зезва схватил его за шиворот, подтащил к себе.
— Каспер, руби дверь!
Выхватив арбалет, Зезва проверил запас болтов. Мать твою в бурдюк, двенадцать всего!
— Каспер, быстрее!
Удары меча гулко стучали за спиной. Зезва прицелился. Болт ударил в лоб выбравшегося с лестницы черволюда, полетели белые клочья. Монстр постоял несколько мгновений, нелепо размахивая руками, словно пытался сохранить равновесие, затем рухнул на головы своих товарищей. Ныряльщик зарядил самострел, оглянулся. Что же это за дверь такая?!
Каспер выбивался из сил. Зезва еще двумя выстрелами уложил выскочивших наверх монстров. Если бы лестница не была такой узкой, то двух людей разорвали бы в клочья. Но только один-два чудища могли одновременно нападать на мзумцев. Когда осталось три стрелы, Зезва в отчаянии обернулся. Ну, еще чуть-чуть, Каспер! Что за шум? Похолодев, Ныряльщик бросился к окну, и едва успел броситься на пол, потому что сразу два чудовища, не иначе, вскарабкавшись по стене, лезли в окно, предварительно плюнув, хоть и неудачно, в человека. С лестницы приближались сразу три черволюда.
Потянуло свежим воздухом. Удалось выбить дверь! Посулив "вонючим хренам оттрахать друг друга червями в зад", Зезва бросился бежать.
— Победитель, быстрее!
Они бежали по мокрым, скользким крышам. Перепрыгивали узкие отрезки между домами и благодарили всех богов за то, что Старый Город — это прижимающиеся друг к дружке покосившиеся от старости, ветхие, убогие дома. Погоня передвигалась быстрыми нечеловеческими скачками, падала, срывалась вниз, где ее белые извивающиеся клубки тонули в такой же гнойной, червивой массе. Но монстры двигались быстрее, их торжествующий вой бил по ушам. Хотелось оглянуться, но на это нельзя было тратить время. Нельзя…
— Осторожно!
С криком Зезва встретил прыгнувших откуда-то сверху сразу четверых черволюдов. Удар, еще удар. Разворот, трудно без меча… азворот Где Каспер?! Нож остался в глазнице монстра, который рухнул перед Ныряльщиком на колени. С диким криком Зезва заехал чудищу ногой в челюсть. Тот опрокинулся навзничь. Зезва радостно оскалился, не хуже заправского страховидла. Страх ушел, но вот проклятый самострел кажется таким тяжелым, дрожат руки, это усталость, усталость…
— Зезва, сюда!
Что там? Лестница! Скорее… Зезва помчался к краю крыши, ударом ноги отбросил напрыгнувшего на него монстра, сам едва не упал на спину, удержался, ободрав кожу ладони об торчащие из черепицы гвозди. Твою ж мать, больно!..
— Зезва!!
Еще один, спускается за ними! Сколько же их?! Сглотнув, Зезва остановился, прицелился из арбалета. Предпоследний болт из колчана с чавканьем вошёл прямо в широко раскрытый рот чудовища, опрокинув того вниз.
— Отдохни, червота гнойная!
Вставив в арбалет последнюю стрелу, Ныряльщик продолжил спуск. Сверху показались головы. Мгновение, и чудовища принялись ползти по стене вниз, словно целая стая человекообразных уродливых мух. Зезва застонал, но лишь прибавил ходу. Каспер уже ждал внизу, в узеньком переулке. Они помчались что было сил в сторону… непонятно в какую сторону! Времени на раздумья просто не было, хотя Зезва и пропыхтел, задыхаясь:
— Каспер, где мы, курвин корень?
Вместо ответа Победитель указал на забор старого цвинтаря. Зезва хохотнул и принялся ругаться во все горло. Каспер некоторое время слушал отборнейшие ругательства, затем присоединился к ним. Они мчались по старой мостовой, увязали в грязи и подымали кучи брызг из зловонных, черных с зеленым луж. Назад дороги не было, впереди их ждало старое кладбище.
Они не успели добежать до покосившихся, до боли знакомых ворот. С дюжину черволюдов уже поджидали мзумцев у входа, а на полуразрушенном склепе восседал, скрестив жабьи ноги, огромный виртх. Крысиная морда и красные глаза повернулись в сторону беглецов. Крысолюд поднял руку и замер. Черволицые с диким воем бросились на людей. Но через мгновение застыли на месте и как по команде развернулись в противоположную сторону. Ничего не понимающие, обессиленные люди опустились на землю. Им уже было все равно, от страшной усталости и отчаяния они не заметили странной перемены в поведении преследователей. А виртх уже стоял, выпрямившись во весь свой гигантский рост. В глазах морского жителя горел красный огонь. Он смотрел за спины своего застывшего воинства. Беглецы переглянулись, заметив, наконец, внезапное исчезновение интереса к собственным персонам.
— Зезва?
— Э?
— Слышишь?
Ныряльщик поднял голову, прислушался. Словно…
— Ржание лошади, Зезва.
— Курвова могила! Неужели… твою мать в дупло!
Виртх взвыл, соскочил на землю и стремительно скрылся в одичалом винограднике. Там, где он только что находился, расцвело белое, ослепительное пламя. Оно разбухло и вдруг взорвалось тысячами сверкающих снопов, которые помчались на монстров. Семь черволюдов сгорели мгновенно, словно мелкие дрова, остальные бросились удирать. Оглушенные, полуослепшие Зезва и Каспер услышали грохот, словно какое-то огромное существо топчется совсем рядом. Потянуло стужей, пар дыхания вырывался из приоткрытых ртов ошеломленных людей. Затем новая ослепительная вспышка и темнота…
Зезва пришёл в себя от того, что кто-то настойчиво теребил его за плечо. Он открыл глаза, тщетно пытаясь что-то рассмотреть сквозь сплошную карусель из черных кругов. Наконец, разглядел того, кто преклонил перед ним колено. Рядом заворочался Каспер, но Зезва не мог оторвать глаз от царя дэвов Багела, из-за спины которого выглядывал повелитель темных квешей Амкия.
— Говори, — прорычал дэв, потрясая перед Зезвой огромным кулаком, — куда ты дел Лурджу, ну?! Где ты спрятал коня и какое колдовство позволяет тебе управлять им? Откуда здесь Высокая?! Что замыслило кудианово отродье Ламира?! Кто разбудил дзапов?! Говори, червь!! Разорву на куски, слышишь?!
Огромная фигура могучего дэва выглядела устрашающе, но так и не пришедший в себя Зезва лишь мотал головой, пока наконец не выдавил из себя:
— Так разве это не вы… не вы привели Лурджу? Я не понимаю… курвова…могила…
Багел прорычал что-то и рывком поднялся. Амкия задумчиво взглянул на разъяренного дэва, затем уставился на Ныряльщика. Едва заметная улыбка тронула губы царя квешей.
Громыхнул гром, и теплый весенний ливень показался Зезве и Касперу чудесным избавлением. На плечо Амкии уселся удод и уставился на Ныряльщика. Поднялся ветер и принялся хлестать тяжелыми брызгами. Озадаченно кашлянул Каспер.
— Курвин корень.
Багел обернулся, злобно сверкнул глазами. Зезва набросил капюшон и принялся рассматривать ободранную ладонь. Дождь ослабел. Ссадина болела.
— Курвин корень…
Морская вода с журчанием окатила небольшой пористый камень у ног человека в капюшоне. Он наклонился и намочил руки. Выпрямился и сказал, не оборачиваясь:
— Таисий. Давно не виделись.
— Давно, Нестор.
Странные, с поволокой, глаза змееголовых встретились, и оба каджа несколько мгновений смотрели друг на друга. Небольшая волна с тихим шипением окатила их ноги, стоявшие в мягком светлом песке. Лучи утреннего солнца осветили грот, со стороны моря прилетел ветер, и полы черных плащей затрепетали, разбрасывая тяжелые капли. Тихие шаги, раздавшиеся совсем рядом, заставили Нестора медленно повернуть голову и улыбнуться краешками своих бледных тонких губ. Таисий внешне никак не отреагировал на появление гостьи, лишь ненадолго прикрыл глаза.