Сперва Марвик мог сказать только, что предмет был зеленым, но когда Старый Сыч приподнял его повыше, из живота Брента выскользнуло нечто, напоминавшее кожистое крыло.
— Ну что, удивил я тебя? — поинтересовался целитель, и на лице его появилась удовлетворенная улыбка.
— Да уж, дьявол побери, — пробормотал Марвик, пытаясь скрыть изумление.
— Я не с тобой говорю, — фыркнул старик, — а с «младенцем» твоего друга.
— Но ведь это на самом деле не…
— Не ребенок? Разумеется нет. Хотя твой друг умер бы в течение ближайших часов, пытаясь произвести его на свет.
— Что же это тогда? — спросил Марвик.
— Посмотрим, — предложил Старый Сыч, финальным рывком выдергивая создание из тела бывшего шпиона. Когда длинный змеиный хвост твари выскользнул из пупка Брента, кожа на животе больного сомкнулась, на ней не осталось ни малейшего следа. На том месте, где к ней прикасались руки лекаря, не было заметно даже царапины.
Но внимание Марвика было приковано не к Бренту. То, что сжимал в руках Старый Сыч, оказалось крылатым, хвостатым созданием примерно восемнадцати дюймов в высоту. Его целиком покрывала зеленая чешуя, но в остальном оно являлось крошечной копией лысого старика. Как ни странно, оно во многом смахивало на самого Старого Сыча.
— О, это хитрые маленькие бестии, — заметил лекарь, показывая тварь Марвику. — Но, безусловно, смертельно опасные.
Губы Марвика искривились от отвращения, он поспешно схватился за рукоять кинжала.
— Боюсь, это не поможет, — вздохнул старик. — В настоящий момент гомункулус не более материален, чем мои руки. Твой клинок просто пройдет сквозь него без сколько-нибудь заметного результата.
Очень осторожно Марвик ткнул тварь острием кинжала. Она повернула костлявую голову и зашипела на грабителя, обнажив желтые острые зубки. Марвик видел туманный силуэт клинка под кожей гомункулуса, но он явно не причинил ему никакого вреда.
Вор медленно вытащил оружие и обратил внимание на то, что лезвие осталось таким же чистым, каким оно было, когда он закончил полировать его сегодня утром.
— И что оно делало внутри Брента? — спросил наконец грабитель, все еще не находя в себе сил оторвать взгляд от мерзкой маленькой твари.
— Ждало, когда его произведут на свет, — ответил Старый Сыч и, заметив полный изумления взгляд Марвика, пояснил: — Гомункулус проник в тело твоего друга как нематериальная субстанция, каковым и является сейчас. Все просто. Затем он должен был материализоваться, и все это в животе твоего друга. Это убило бы их обоих. Самое сложное — это материализация без полного слияния с объектом, трюк, во многом зависящий от силы убеждения. И именно это он и проделывал — убеждал внутренние органы твоего друга предоставить ему немножко места. Еще немного — и предприятие могло увенчаться успехом. А стоило гомункулусу получить достаточно большое пространство в животе твоего друга, он обрел бы плоть.
— И тогда?..
Старик пожал плечами.
— Тогда оно стало бы пробивать дорогу наружу. Марвик содрогнулся.
— На самом деле, — продолжил Старый Сыч, — весь процесс не оказался бы и вполовину столь долгим, не будь у твоего друга такой неслабой коллекции защитных средств. — Лекарь наклонил голову, более пристально рассматривая пациента, словно мог увидеть защитные заклинания, которыми Брент обзавелся за долгие годы. — Насколько я понимаю, не слишком популярный парень. Однако все эти заклятья изрядно осложнили жизнь несчастному гомункулусу.
— Как нам прикончить его? — перешел к конкретным проблемам Марвик, утомленный обилием специфических подробностей.
Лекарь пропустил его вопрос мимо ушей, поскольку находился в состоянии глубокой задумчивости. Он вертел в руках гомункулуса, внимательно изучая странное создание.
— Кто бы ни пытался прикончить этого парня, он явно не был новичком в магии.
— Уверен, Брента это порадует, — отозвался Марвик, бросая взгляд на друга, все еще лежавшего без сознания. — Хотя он сильно изменился с тех пор, как покинул Белфар, вряд ли его вдохновила бы перспектива быть убитым дилетантом. Вы можете узнать, кто послал эту бестию?
Лекарь в ответ лишь хмыкнул и принялся что-то вполголоса бормотать. Марвик не сразу понял, что это не прежнее заклинание, старик творил некую иную магию. Воздух вокруг гомункулуса и рук Старого Сыча засиял и изменил цвет. Чем дольше бормотал старик, тем ярче становился воздух, пока наконец тварь не окружила голубая сфера диаметром около двух футов. Чародей замолчал и осторожно извлек из нее руки. Гомункулус остался в сфере, застыв в голубом воздухе, словно в ловушке. Марвик придвинулся ближе, собираясь кончиком пальца дотронуться до стенки магического шара.
— Не стоит, — резко предупредил Старый Сыч.
Марвик отдернул палец и отскочил назад.
Сквозь голубое сияние кожа гомункулуса казалась отвратительно серой. Тварь неуверенно шагнула вперед и надавила на внутреннюю поверхность сферы, но прозрачная стенка оказалась такой же прочной, как стальная клетка.
— Как тебе новые апартаменты? — весело осведомился Старый Сыч.
Гомункулус вновь ответил шипением, обнажив клыки, а затем присовокупил длинную, невнятную фразу. Марвик не смог разобрать ни слова, хотя было очевидно, что речь выражала высшую степень недовольства твари.
— Вы понимаете? — спросил Марвик.
— Разумеется, — кивнул Старый Сыч.
— И что же он говорит?
— Он сказал, — со вздохом ответил старик, — что моя мать была ведьмой, а отец — предателем. — Казалось, нахмурив брови, он какое-то мгновение обдумывал это заявление, а затем ухмыльнулся. — И это не так уж далеко от истины.
Тварь продолжала бормотать.
— Не думаю, — добавил Старый Сыч, — что тебе понравилось бы его мнение о твоей матери.
Рука Марвика вновь метнулась к кинжалу, но он сдержался, вспомнив о своей совершенно неудачной попытке проткнуть тварь.
— Ну а теперь почему бы тебе не поведать нам чуть больше интересных подробностей? — предложил существу лекарь.
Гомункулус решительно скрестил ручонки на груди и отвернулся от старика. Лекарь тяжело вздохнул.
— Что ж, если тебе угодно все усложнять…
Старик небрежно взмахнул рукой, и сфера начала медленно сжиматься. Гомункулус не замечал происходящего, пока край сферы не коснулся его головы. Тварь снова зашипела и поспешно встала на колени, желая увеличить жизненное пространство.
Старый Сыч поднял палец, и сжатие прекратилось столь же внезапно, как и началось.
— Возможно, теперь ты станешь более разговорчивым? — не без ехидства осведомился целитель. И действительно, тварь вновь забормотала. Лицо старика омрачилось.
— Ну? — поторопил Марвик.
— Он высказывается по поводу моих дедушки с бабушкой. Чертова тварь, похоже, неплохо осведомлена относительно моей генеалогии.
— Это мерзкое существо обладает немалой силой духа, — удивился Марвик.
— Гомункулус и сам сейчас дух, — поправил Старый Сыч. — И, кажется, еще не верит, что я могу причинить ему вред. Очевидно, он уверен в том, что находится под надежной защитой, но не желает назвать имя своего хозяина. Ладно, давай проверим. Старик снова взмахнул рукой, и сфера вновь начала сжиматься. Когда синий шар заметно уменьшился, гомункулус перекатился на спину и прижал конечности к груди, стараясь устроиться в крохотном пространстве, но Старый Сыч не остановил действие заклинания: голубые стенки медленно вдавливали крылья твари в тело, а подбородок — в грудь.
— Ну? — спросил лекарь. На этот раз тварь ничего не сказала, просто зыркнула на старика злобным взглядом. Вскоре тело гомункулуса, словно сделанное из резины, искривилось, принимая форму самой сферы, и тоже начало сжиматься. Однако существо так и не заговорило. Как ни странно, сфера продолжала стягиваться, и теперь Марвик уже не мог разглядеть не только отдельные черты, но даже где находятся крылья, а где конечности твари. Они спрессовались в однородный серый шар, продолжавший уменьшаться в размерах. Вор каждую минуту ожидал услышать треск ломающихся костей, шорох кожистых крыльев, но из сферы не раздалось даже самого слабого звука. Она просто уменьшалась, сначала стала размером с апельсин, затем с мраморный шарик и наконец с пылинку. Марвик вглядывался в нее, пока пятнышко, бывшее гомункулусом, вообще не исчезло.