- Знаешь, я бывал в том месте, о котором ты говоришь. Скажи-ка, Алекс, а твоих дедушку и бабушку, случаем, не Патрисия и Педро да Силва зовут?
Алекс подпрыгнула на месте. Сдвинувшись вперед, она схватила Саймона за руку, крепко ее сжимая:
- Да, это они. Что тебе известно о них? Они живы?
Саймон улыбнулся еще шире, если это вообще было возможно:
- Да, да, они живы. Я искал своих родных и останавливался в их поселении. Твои дедушка с бабушкой - замечательные, великие люди. Они отстроили на своей территории огромнейший город, они принимали беженцев и расширялись. Если вы удивились количеству людей в этом поселении (а здесь всего около пятисот-шестисот жителей), то там, у них, когда я уходил, численность людей превышала полторы тысячи!
Мы с Алекс раскрыли рты, не в силах ничего ответить.
- Они живы и здоровы, и они все ждут, что хоть кто-нибудь из их семьи объявится. Они не теряют надежды, Алекс.
После разговора с Саймоном и известия, что ее родные живы, Алекс начала строить планы, настраиваясь продолжить путь дальше. Меня не устраивало такое положение дел, я бы предпочел остаться до рождения детей, но Алекс настаивала на своем, и на этой почве у нас произошла небольшая стычка, в которую - совершенно не вовремя и во вред себе - вмешался Матиас.
Я пришел домой с очередной тренировки. Матиас сидел в ногах у Алекс и гладил Тэйни. Эта предательница млела от его рук, но, как только я вошел, она тут же бросилась ко мне, виляя хвостом и поскуливая.
- Матиас, тебе не пора к себе? - Я подошел к Алекс (она сидела в кресле, которое, конечно же, достал для нее Матиас), склонился и прикоснулся к ее губам в нежном поцелуе.
- Ну, это как Алекс скажет - уходить мне или нет. Ей было скучно одной, она попросила меня остаться - вот я и здесь до сих пор, хотя заскочил на минуту.
Я обернулся к парню. Он продолжал сидеть на месте, не сдвинувшись и на миллиметр.
- Топай отсюда по-хорошему! Я хочу побыть наедине с женой.
Матиас уже открыл рот, чтобы что-то мне ответить, но Алекс его опередила:
- На самом деле мы с Матиасом обсуждали, когда нам следует выдвигаться в дальнейший путь. Я хочу успеть попасть на Аляску до родов.
Я устало потер глаза и, вздохнув, присел на стул напротив Алекс, полностью игнорируя присутствие ее друга:
- Алекс, у нас будет два ребенка, не один. Ты подумала о том, что у тебя могут начаться схватки в пути, м? Вот что мы тогда будем делать? Ведь двоих принять намного сложней, чем одного.
Алекс завелась с пол-оборота, в её глазах вспыхнуло упрямство. Я это и предполагал, но я был готов настаивать на своем до конца.
- Я хочу родить со своей семьей, Эйтор!
Я поднялся со стула и прошелся по комнате, чувствуя, что тоже закипаю:
- Я, значит, не твоя семья, да? А Леон и Тори тоже тебе никто?!
Алекс выпрямилась в кресле, наши взгляды встретились.
- Конечно, вы моя семья, но там мои бабушка с дедушкой, и теперь, наверняка зная, что они живы, я хочу побыстрее попасть к ним. И я хочу, чтобы все были рядом - все, Эйтор!
- Я понимаю твое рвение, Алекс, но подумай о детях. Думай не о том, чего хочется тебе, а о том, что будет полезнее и безопаснее для наших малышей!
- Может, ты не будешь повышать голос на Алекс?
Я застыл на месте, когда голос подал все это время молчавший Матиас, и резко развернулся к нему. Обстановка накалилась до предела: парень наконец нарвался.
- Заткнись, Матиас! Ты вообще здесь никто, чтобы вносить свою лепту. Пошел вон!
Матиас поднялся. Его вид говорил о том, что он намерен со мной пререкаться, но я уже был на краю.
- Я не оставлю Алекс наедине с тобой: в таком состоянии ты можешь навредить ей!
- Матиас, уходи! Мы сами разберемся, - Алекс попыталась сгладить конфликт, но было уже поздно: я рванул к Матиасу и без предупреждения нанес удар в челюсть.
Алекс взвизгнула. Матиас устоял на ногах и даже ответил мне. Я увернулся, но замешкался на долю секунды - костяшками руки он прошелся по моей скуле и краю уха. Завязалась потасовка. Мы нещадно молотили друг друга, вырвалась наружу вся наша взаимная неприязнь. В первую минуту я слышал, как Алекс просит нас остановиться, но мы настолько разгорячились, что полностью игнорировали ее мольбы.