– Разве что у Авроры иногда получается меня обыграть, – протянул Железная Рука, откидываясь на спинку кресла и от души потягиваясь. Леон, в очередной раз проигравший, без особой досады отодвинул доску и бросил взгляд за окно, в сторону леса, за которым находился стремящийся в небеса замок Авроры Лейтон.
– Вы хорошо знаете госпожу Лейтон? – как бы между прочим поинтересовался он.
– Да почитай с самого рождения, – Бертран покосился на Леона и уточнил, – с её рождения. Я был мальчишкой-сорванцом, уже успевшим прослыть первым драчуном в округе, когда она была ещё совсем малышкой. Помню её родителей: хорошие были люди, хотя женились они явно без любви, по расчёту, – даже тогда я это понимал! Её бабушку и дедушку, родителей её отца, я тоже знал, хоть и хуже. Вот уж там была любовь как любовь – дай Бог нам всем такой любви! Её дед просто боготворил свою супругу! Он был весьма талантливым художником и скульптором, а жена стала его музой.
– Я видел портрет Анны-Женевьевы в замке – в самом деле хорошая работа, – кивнул Леон, хотя в живописи и вообще в искусстве разбирался крайне слабо. – Аврора очень похожа на свою бабушку.
– Я-то помню её пожилой, но в молодости, говорят, она была очень красива, – Бертран помрачнел. – И Аврора унаследовала её красоту сполна. Отец-то её пошёл в старика Грегуара: низкого роста и далеко не красавец, но живой и прыткий, с огненными чёрными глазами. Жаль, что вместе с красотой Авроре не досталось счастливой судьбы!
– Вы знали её мужа? – Леон постарался, чтобы его вопрос прозвучал как можно равнодушнее.
– Знал, – теперь на подвижном лице Бертрана отобразилась грусть. – Красивый был юноша, нечего сказать, но какой-то снулый, как вяленая рыбина. Одно слово – англичанин! Вы ведь бывали в Англии?
– Бывал, – Леон кивнул, хотя воспоминания о путешествии, как и обо всём прочем, произошедшем до приезда сюда, были расплывчатыми и неясными. Но одно он знал точно: Англия и англичане ему не понравились.
– Вот и мне как-то довелось! Ужасно скучная страна, доложу я вам! Скучные люди, непонятный язык, вечные туманы и отвратительная еда! И туда-то этот Виктор хотел увезти Аврору! Бедная, да она бы зачахла там от тоски! Она всегда была такой – тихой, задумчивой, не любила праздники и балы, не ездила на охоту, всё сидела дома и зачитывалась книжками... Помнится, её родители шутили, что бабушка обучает юную Аврору ведьминскому искусству, – он хохотнул. – Она и впрямь была чем-то похожа на ведьму: строгая, статная, как взглянет на тебя своими тёмными глазами – так и прижмёшь хвост, и уже не хочется лезть в чужой сад за яблоками или рисовать на стенах дома священника похабные картинки.
Леон хмыкнул, Бертран тоже усмехнулся.
– В день свадьбы Аврора была настоящим ангелом – с её бледной кожей и чёрными волосами, в серебристом подвенечном платье... Виктор тоже держался молодцом – такой молодой, стройный и серьёзный. Все желали им счастья, только не сбылось. Через месяц Виктор умер от чахотки, а она погрузилась в траур и теперь твердит, что больше не выйдет замуж, а собирается в монастырь, как её мать. Ну не глупо ли? Такая молодая, такая красавица – и вдруг хоронит себя в монастыре!
Леон, не зная, что на это ответить, молча пожал плечами. Железная Рука тоже посмотрел в окно и со вздохом продолжил:
– Хотя, должен сказать, Аврора с этой её задумчивостью всегда была не от мира сего. Ей нет нужды запираться в монастыре – она сама как будто окружила себя невидимой стеной. Понимаете, о чём я?
Леон вспомнил вежливую холодность Авроры и её настороженный, всегда тревожный взгляд и кивнул.
– Ещё эти её серые глаза... Они как будто видят тебя насквозь! Я знаю Аврору с её рождения, я старше её, но мне всегда становилось не по себе, когда она смотрела на меня в упор. Кажется, что она всё знает о тебе и даже может читать твои мысли! Ей-богу, как будто стоишь перед ней голый!
У Леона едва не сорвалось с языка, что он был бы не прочь оказаться перед госпожой Лейтон голым, но он вовремя одёрнул себя. Бертран и сам мог отпустить непристойную шутку, но когда дело касалось его близкой знакомой, следовало держать язык за зубами.
– А так, конечно, она красавица, – продолжал рассуждать Бертран. – Ангел, настоящий ангел!
– Мне почему-то всегда казалось, что у ангелов светлые волосы, – неожиданно для самого себя произнёс Леон. – Как у Анжелики...
– Кто это – Анжелика? – немедленно заинтересовался Бертран. Леон уже открыл рот, чтобы ответить, и с удивлением понял, что не понимает, откуда в его памяти взялось это имя.
– Не знаю, – растерянно проговорил он. Перед глазами ещё пару секунд назад маячил образ светловолосой улыбчивой девушки с ясными голубыми глазами, но стоило Леону сосредоточиться на нём, как он тут же угас.
– Просто откуда-то всплыло это имя... – пробормотал он. Бертран понимающе усмехнулся.
– Понимаю-понимаю! Что поделать, я в молодости порядочно нагрешил, а теперь порой не могу вспомнить ни имён, ни лиц моих прежних возлюбленных!
– Нет, это не то! – Леон потряс головой, пытаясь вернуть к жизни образ девушки. – Анжелика – это не возлюбленная! Она... она...
Та, кто спасла ему жизнь? Давняя подруга детства? Сестра? Но у него ведь никогда не было сестры, не так ли?
– Ладно, не мучайте себя, – Бертран махнул рукой, с сочувствием глядя на напряжённые попытки Леона вспомнить хоть что-то из своего прошлого. – Придёт время, и вы всё вспомните. А если не вспомните – не так уж это и важно!
– Возможно, – пробормотал Леон, снова встряхивая головой, и попытался отогнать от себя воспоминания о светловолосой девушке и так внезапно пришедшем ему в голову имени.
Такие вспышки, происходившие время от времени в его голове, совершенно не радовали бывшего капитана. Он приехал в Бургундию затем, чтобы забыть своё прошлое, так почему же оно столь неотступно преследует его? То имя возникнет в голове, то покажется знакомым лицо, которое он видит впервые в жизни, то приснится сон настолько яркий и правдоподобный, что Леон будет ходить смурной ещё долгое время после пробуждения. Почему бы кошмарам и призракам прошлого просто не оставить его в покое?
О своих переживаниях Леон не хотел говорить ни Бертрану, который наверняка хлопнул бы его по плечу и посоветовал выпить бокал-другой для хорошего сна, ни Гретхен, которая встревожилась бы и начала уговаривать обратиться к лекарю, ни Авроре, от которой он вообще не знал, чего ожидать. Она даст ему какой-то из своих целебных эликсиров? Посоветует побольше ездить верхом на свежем воздухе и меньше думать о всяком-разном? Просто посмотрит на него своими тревожными серыми глазами и ничего не скажет?
С Авророй они виделись довольно часто – иногда она приезжала в гости к Железной Руке, иногда он к ней, порой они встречались на дороге или в поле и ехали верхом бок о бок, негромко переговариваясь. Леон быстро определил, что Бертран не испытывает к госпоже Лейтон любовных чувств – только дружеские и, возможно, покровительственные, как отец или, скорее, старший брат. Аврора тоже считала его другом – во всяком случае, Леон ни разу не заметил в её взгляде, устремлённом на Железную Руку, влюблённости или восхищения. Аврора смотрела на соседа с любопытством или интересом, реже с жалостью, иногда смеялась его шуткам, даже неприличным. Пожалуй, Бертран был единственным, кто мог разогнать окутывавшую её пелену печали и скорби.
Сегодня утром, как обычно, направляясь на конюшню, Леон заметил какое-то шевеление среди тёмных кустов, в изобилии растущих вокруг замка. Насторожившись, он замедлил шаг и положил руку на эфес шпаги, в любой момент готовый пустить её в ход. Неужели воры? Или ещё хуже – разбойники всё-таки подослали лазутчика к замку?