– Вот, здесь ветчина, хлеб, сыр, свечи, старое одеяло и баночка яблочного варенья – ты любишь сладкое, я помню, – при последних словах он зарделась. – Больше не смогла достать, прости.
– Ты и так принесла очень много, – Этьен погладил её по лицу, заправив за ухо прядь каштановых волос.
– Да уж, чуть рука не отвалилась, пока несла... Послушай, – она огляделась по сторонам, лицо её вновь стало тревожным. – Ты ведь клянёшься, что это никто из ваших? Никто не трогал бедную девушку, правда же?
– Клянусь, – беззаботно ответил юноша, хотя Леон ни за что не поверил бы такой клятве. – Ты знаешь, Чёрный Жоффруа из благородных, он женщин не трогает. И своих ребят он строго допросил, едва узнал о случившемся, всех до единого.
– И тебя тоже? – Вивьен испуганно заглянула ему в глаза.
– И меня тоже. Но я-то что, я всю ночь был с тобой, моя красавица, – он снова погладил возлюбленную по голове. – Уж поверь, если бы это был кто-то из наших, Чёрный Жоффруа собственными руками вздёрнул бы его на суку! Он теперь рвёт и мечет, ему совсем не нужно, чтобы из-за убийства этой девушки началась охота на всех нас!
– Но вы ведь сможете скрыться, правда? – Вивьен смотрела ему в лицо с таким подобострастием, что Леону стало противно. Он знал, что служанка молода и неопытна, понимал, что она по уши влюблена в Этьена, но ничто из этого не оправдывало её предательства. До сегодняшнего утра он думал, что она не знает о связи Этьена с разбойниками, но разговор влюблённых голубков ясно дал понять: Вивьен всё знает и содействует шайке Чёрного Жоффруа, подворовывая из замка еду для них. Обманывая своего господина, Бертрана Железную Руку! Бертрана, который не видит в людях ничего дурного и слепо доверяет им, особенно если это хорошенькие женщины... Пальцы Леона сами собой сжались в кулаки. Ох, если бы не необходимость проследить за Этьеном, он бы показал и ему, и его любовнице!
– Не волнуйся, красавица моя, у нас есть надёжное убежище, – юноша тем временем успокаивал Вивьен, обняв её за талию и притянув к себе.
– И ты не знаешь, кто убил бедняжку Люсиль? – вся трепеща, спросила она.
– Откуда мне знать? – Этьен всё с той же беззаботностью пожал плечами. – Может, кто из деревенских. А может, ваш новый жилец, Леон... как там его? Леврен?
– Лебренн, – дрожащим голосом поправила Вивьен. – Нет, я не думаю. Он всегда так вежлив со мной, и с Гретхен, и с госпожой Авророй... Я не думаю, что он мог совершить такое.
«А ты, похоже, вообще не очень много думаешь», – мысленно обратился к ней Леон, зло стискивая зубы.
– Кто знает, кто знает... – пробормотал Этьен, ласково гладя девушку по волосам. Потом он отстранился, приподнял её голову за подбородок и посмотрел ей в глаза. – Тебе пора возвращаться, милая, пока тебя не хватились.
– Не должны, – ответила Вивьен. – Я сказала, что иду на рынок.
– Тогда иди, а то неровен час кто-то из охотников забредёт в лес и заметит тебя, – Этьен отпустил её, присел перед корзиной, открыл её, вынул содержимое, состоявшее из нескольких свёртков, одеяла и баночки, видимо, с тем самым вареньем. Он проворно сложил свёртки и баночку на одеяло, завязал его узлом, перекинул через плечо и, выпрямившись, кивнул на корзину:
– Забирай её и иди тем же путём, что пришла, да побыстрее. Кто знает, какие люди здесь бродят... Вдруг тот, кто убил Люсиль, захочет снова кого-то пырнуть?
В его голосе прозвучала искренняя забота. Вивьен шмыгнула носом, то ли от холода, то ли от нахлынувших чувств, бросилась возлюбленному на шею, крепко поцеловала его, потом развернулась и бегом пустилась прочь. Леона, поспешно присевшего за кустом, она не заметила. Этьен смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями, потом поудобнее устроил свою ношу на плече и зашагал в другую сторону, нарочито громко насвистывая какой-то незамысловатый мотив.
Сегодня утром Леону определённо везло. Ему пришлось быть вдвойне осторожным, когда он крался по лесу за Этьеном, но его усилия были вознаграждены, когда деревья расступились, и юноша вышел на большой пологий холм. Спустившись по склону, поросшему жухлой травой, он наклонился, скользнул в едва заметную расщелину и исчез из виду. Леону не потребовалось много времени, чтобы догадаться, в чём дело. Должно быть, холм был полым внутри, и именно там разбойники и устроили своё логово. Замаскировав вход и затаившись, они могли стать совершенно невидимыми для глаз Бертрана, Жюля-Антуана и охотников, разыскивавших их по всему лесу.
Покачав головой и усмехнувшись изобретательности шайки, Леон повернул назад и заспешил прочь, стараясь не шуметь, но в то же время передвигаться быстро. Ему в голову пришло, что Бертран должен был знать о существовании полого холма, как и местные охотники, но потом он отмёл эту мысль. Он знавал людей, которые всю жизнь прожили на одном месте, но не знали ни его секретов, ни его истории. Да даже если и знать, что в лесу есть полый холм, не так-то просто догадаться, что целая шайка негодяев устроила там логово!
Радуясь, что его старания наконец-то увенчались успехом, и он придёт домой не с пустыми руками, Леон пошёл быстрее, почти побежал, и тут под его сапогом громко хрустнула ветка. Он вздрогнул от неожиданности, звериным чутьём ощутил, что за ним следят, резко развернулся, выхватывая шпагу, и вовремя сумел отразить атаку коренастого мужчины в потрёпанном коричневом плаще, выпрыгнувшего на него из кустов. Лицо его было замотано чёрным платком, в руке он сжимал шпагу, но владел ей явно не очень хорошо. Быстрая реакция Леона поразила его, и он отступил, выставив шпагу перед собой и неуклюже помахивая ею.
– За такое обращение с оружием тебя бы с позором выгнали из рядов королевских гвардейцев, – усмехнулся Леон. Приподнятое настроение всё ещё не покидало его, и он вскинул свою шпагу, намереваясь преподать этому оборванцу несколько уроков.
– Ты! – прохрипел тот, отступая ещё на шаг. – Это ты был тогда в лесу! Ты пришёл на помощь Железной Руке!
– А ты, значит, один из тех, кто пытался его ограбить? Видно, ты ещё глупее, чем кажешься! – хохотнул Леон. – Или тебе жизнь не дорога?
– Мы не знали, что это сам Железная Рука! – разбойник попятился. – Мы никогда не стали бы нападать на него, если бы знали!
– Разумно, – кивнул Леон. – Меня, я так понимаю, ты тоже не узнал. И очень жаль – потому что на меня тебе тоже не стоило нападать.
Он вскинул шпагу, готовясь к решающей атаке, и тут что-то тяжёлое обрушилось ему на затылок. Перед глазами ярко вспыхнуло и тут же потемнело, шпага выскользнула из безвольно разжавшихся пальцев, ноги подкосились, и Леон как подрубленный рухнул на землю. В раскалывающейся голове мелькнула мысль: «Сзади был ещё один. Какой же я дурак!».
И Леон Лебренн лишился чувств.
***
Пробуждение было медленным и болезненным. Всё тело ломило, голова кружилась и болела, язык во рту казался ватным, а глаза никак не желали открываться, да и когда Леону кое-как удалось разлепить их, мир он видел весьма мутно. Сглотнув и немного проморгавшись, он прищурился, пытаясь понять, где находится и что происходит. Голова от малейшего напряжения заболела сильнее и бессильно откинулась назад, прислонившись к чему-то твёрдому. Это вызвало новую вспышку боли в затылке, и Леон слабо охнул. Ему пришлось закрыть глаза и чуть повернуть голову, чтобы больное место не касалось твёрдой поверхности.
Поверхность эта, как он сообразил, чуть придя в себя, была ничем иным, как стволом дерева. Он сидел спиной к массивному старому вязу, а чуть впереди виднелись очертания того самого холма, который, как знал Леон, был полым внутри. Руки у него были связаны спереди, ноги тоже стянуты грубой верёвкой. Шпагу у него, конечно же, забрали, и это означало, что Леон, блестяще выследив Этьена и обнаружив логово разбойников, попал к ним в плен из-за собственной неосторожности и самоуверенности. «Чёрт, всё отобрали!» – мысленно выругался он. Злость на свою глупость была так велика, что Леон едва избежал соблазна снова стукнуться головой о ствол, но вовремя одумался – это могло привести к приступу тошноты, а то и к обмороку.