– Ну-ну, перестаньте, – Леон неловко похлопал Аврору по спине, и она, всхлипывая, прижалась к нему. – Тише, тише, – осмелев, он приобнял её, погладил по плечу, по распущенным волосам – на ощупь они были очень мягкие и шелковистые. – Вы ни в чём не виноваты, вы хотели как лучше. Вы действовали из милосердия, вас никто ни в чём не обвинит: как вы и сказали, де Труа и тем более Бертрану это вовсе не нужно...
Он продолжал гладить Аврору, тихим голосом говорить ей успокаивающие слова, перебирал иссиня-чёрные пряди, а она сидела, уткнувшись лицом в его грудь, и Леон чувствовал, что его рубашка становится мокрой от слёз. По телу Авроры время от времени пробегала дрожь, она всё ещё плакала, но всхлипы постепенно становились тише. Она тоже приобняла Леона, и он вздрогнул, сквозь одежду ощутив холод её ладоней, но не посмел отстраниться. Женщина, которая так нравилась ему и выглядела такой недоступной, недосягаемой, теперь сама упала в его объятия в поисках утешения и защиты! Это казалось настолько невозможным, что Леон потряс головой, пытаясь понять, не спит ли он.
– Тише, тише, – снова проговорил он и чуть наклонился, коснувшись губами лба Авроры, белого и прохладного. Она по-прежнему плакала, и Леон осторожно погладил её по щеке, потом, охваченный внезапным приливом смелости, спустился губами ниже, собирая слёзы с её щёк. Он был уверен, что Аврора оттолкнёт его, был готов даже получить пощёчину, но она не противилась и не отстранялась, напротив, запрокинула голову, подставляя лицо его поцелуям. Леон опустил голову ещё ниже и прильнул к губам Авроры, твёрдым, холодным и красным от того, что она их почти непрерывно кусала.
Аврора вздрогнула всем телом, но и сейчас не стала отталкивать его. Она запрокинула голову ещё выше, подаваясь навстречу Леону, отвечая на поцелуй, обхватила его одной рукой за шею, другую запустила под рубашку, коснувшись его голой груди. Он теперь весь дрожал, не зная, от холода или от возбуждения, которое становилось сильнее с каждым мгновением. Аврора трепетала в его руках, жадно целовала его губы, ласкала его, опуская руку всё ниже, и Леону подумалось, что всё это очередной сон, который растает, едва в окно упадут первые лучи солнца. А раз это сон, то в нём можно делать что угодно... Он легко сжал в ладони грудь Авроры, погладил большим пальцем твёрдый сосок, и она застонала, отрываясь от его губ и подставляя точёную белую шею. Леон уткнулся в неё носом, но в следующее мгновение заставил себя поднять голову и разжать руки – о, каких усилий ему это стоило!
– Не надо, – хрипло проговорил он. – Мы должны остановиться. Если не сейчас... я уже не смогу сдерживаться.
– Не останавливайтесь, – прошелестела Аврора, одной рукой ероша его волосы, а другой оглаживая здоровое плечо. – И не сдерживайтесь. Это именно то, что мне сейчас нужно, не отказывайте мне, Леон, прошу вас...
– Но если кто-нибудь зайдёт? – он с трудом оторвал от неё взгляд, переведя его на дверь.
– Не зайдёт, – прошептала она, гладя его по спине. – Дверь закрыта, все думают, что вы спите, а я у себя. Никто не видел, как я зашла к вам. Пожалуйста, Леон, не лишайте меня того, о чём я так долго мечтала! Ведь вы тоже этого хотите, разве нет?
У Леона перехватило дыхание, и он сумел лишь кивнуть, пытаясь понять, что она имела в виду: она мечтала о близости с мужчиной в целом или именно с ним? Ответ на этот вопрос он получить не успел – Аврора отстранилась, поспешными нервными движениями распустила шнуровку, расстегнула крючки, и вскоре вся её верхняя одежда осталась лежать на полу кучей ткани, лент и кружев, сама же она, охваченная холодом, вновь прильнула к Леону.
– Не бойтесь, господин капитан, всё хорошо. Никто ничего не узнает, я никому ничего не скажу... и вы тоже, верно?
Леон снова молча кивнул, прижимая её к себе. Его бросало то в жар, то в холод, голова слегка кружилась, сердце бешено стучало, и он до конца не мог поверить, что Аврора Лейтон, прекрасная мраморная статуя, ледяная королева из сказки, снизошла до него – не просто снизошла, а готова была отдаться ему прямо здесь, в чужом доме, просила его об этом! Её кожа порозовела, утратив извечную бледность, лицо и вовсе раскраснелось, глаза замерцали и потемнели, сразу став бездонными, как два тёмных омута. Леон откинулся назад, прислонившись спиной к стене, и Аврора с тихим вздохом опустилась на него, стараясь не задеть левое плечо.
Было почти невозможно подобрать слова, чтобы описать произошедшее в дальнейшем. Леон ещё ни от одной женщины не ощущал такой нежности, какая исходила сейчас от Авроры. Она была неопытна как молодая вдова, едва успевшая познать радость плотских утех с мужем и не имевшая любовников ни до, ни после своего короткого брака, но при этом так ласкова, что Леон даже на мгновение испытал чувство стыда, словно он не заслуживал такого отношения. В тонкой ночной сорочке Аврора не казалась столь хрупкой, как в своих тёмных нарядах, – это была Диана, лесная охотница, с сильным и стройным телом, прекрасная наездница с крепкими бёдрами. Но Леон всё равно старался действовать бережно, памятуя о её неопытности, боясь потерять голову и причинить ей боль неосторожным движением.
Что и говорить, это было прекрасно. Притаившаяся за окном зима и злые ветры отступили, и вся маленькая спальня Леона была наполнена теплом, нежностью и любовью. Даже боль в спине оставила его – или он просто перестал её замечать? Как бы то ни было, он не мог припомнить, когда ему в последний раз было так хорошо с женщиной. Аврора тоже наслаждалась происходящим, судя по её блаженному выражению лица и полузакрытым глазам, но она была удивительно молчалива и только под конец с негромким стоном обмякла, уронив голову на плечо своего любовника.
Спустя некоторое время они сидели на кровати – Леон полубоком, прислонившись правым плечом к стене, Аврора свернулась рядышком в клубочек, склонив голову ему на грудь. Волосы она распустила перед соитием, и теперь они ниспадали на её белоснежные плечи мягкими тёмными волнами. Леон, одной рукой приобняв её за спину, другой перебирал их, поражаясь их шелковистости и вдыхая слабый, едва различимый аромат полыни. Аврора всё ещё слегка дрожала, но на лице её, когда она подняла голову, не было слёз, лишь глаза блестели ярче обычного.
– Сударыня? – Леон решил держаться с ней исключительно вежливо, чтобы она, не дай Бог, не подумала, что упала в его глазах после произошедшего. – Надеюсь, вы не жалеете о... о том, что случилось?
– О нет, что вы! – она блеснула глазами и чуть смущённо опустила их. – Мне никогда ещё не было так хорошо!
«Должно быть, ваш молодой муж был не особо опытен в подобных делах», – подумал Леон с внезапно накатившим чувством гордости за себя, но говорить такие вещи Авроре было бы бестактно, и он тоже опустил глаза.
– Надеюсь, я не сделал вам больно?
– Нет-нет, всё было прекрасно! Я так давно мечтала о вас, и вот наконец это случилось!
– Мечтали обо мне? – Леон в изумлении вскинул на неё глаза.
– Да, с тех самых пор, как увидела вас без ру... – она быстро замолчала, и румянец сильнее прилил к её и без того порозовевшему лицу.
– Без рубашки? – хмыкнул Леон. – Что ж, я польщён. Не думал, что смогу понравиться вам, особенно в таком разодранном виде, в каком предстал перед вами около недели назад. Вы мне тоже понравились... нет, я влюбился в вас, – перебил он сам себя, – ещё со времён праздника урожая, если не раньше.
– Вы влюблены в меня! – Аврора всплеснула руками. – Боже мой, но почему вы всё это время молчали?
– Я был уверен, что вы отвергнете меня, – он пожал плечами и поморщился от новой вспышки боли. – Как бы это выглядело: молодая прекрасная вдова, хозяйка замка, и неизвестно откуда приехавший незнакомец, который и прошлое-то своё толком не помнит?