Гома осталась за столом и доела свой завтрак. Доев, она вытерла со стола крошки. Ее кожа туго натянулась на просвечивающих костяшках.
– Я уже слишком старая для слез и уныния, – тихо сказала она. – Мы всю жизнь теряем тех, кого любим. Теряем и теряем. Одних забирают болезни и несчастья. Другие просто уходят. А некоторых мы сами отпускаем.
Бахати, Схоластика и я молча убирали посуду, а Гома сидела, глядя в окно. Грозовые тучи уплыли прочь, и небо сияло голубизной.
– Куда теперь? – спросил Бахати, когда мы закончили уборку.
– Вернемся в Амошу, – ответила я. – Может, кто-нибудь в Нима-Хаусе подскажет мне, как добраться до Ванзы.
– Сейчас я возьму ключи, – сказала Гома. – Мой джип все еще стоит на пути у машины Бахати. Встретимся возле дома.
Я убралась в спальне, аккуратно свернула муумуу и положила на кровать. Когда я вышла на улицу, Бахати уже ждал меня возле своей тачки.
– Готова? – спросил он.
Я кивнула и слабо улыбнулась, не зная, что мне делать.
– Извини, что у нас ничего не вышло, – сказал он.
– Я уверена, мы найдем какой-нибудь выход. – На самом деле я вовсе не была ни в чем уверена, но дороги назад не было, потому что со мной была Схоластика. Я села в машину и закрыла дверцу.
Гома надела на Схоластику шляпку.
– У нее нет пигмента, – сказала она. – Поэтому она чувствительна к солнцу. Когда приедете в Амошу, купи для нее защитный крем.
– Хорошо, – пообещала я. – Спасибо за ваше гостеприимство.
– Не стоит благодарности. Квахери, Родел. Квахери, Схоластика. Прощайте.
Она открыла дверцу для Схоластики, но девочка вместо этого побежала к крыльцу. Там стоял Джек и держал забытый шарик. Она взяла его и широко улыбнулась, но Джек не заметил этого. Его глаза неотрывно смотрели на ее шляпку.
– Откуда это у нее? – спросил он.
– Не заводись, Джек. – Гома подошла к крыльцу. – Я нашла ее в твоей машине.
– Ее носила Лили. Она оставила ее в машине, когда пошла в молл.
– Это всего лишь шляпка, Джек. В ней нет Лили. Она тут… – Гома приложила руку к сердцу, – …где была и будет всегда.
– Это ее последняя вещь. Ее шляпка-подсолнух. Ты не имеешь права отдавать ее.
– Эту шляпу сшила я. Я могу отдать ее кому хочу.
– Это не просто шляпка. Для меня!
Они ходили взад-вперед, швыряя друг в друга гневные слова.
Глаза девочки метались от Джека к Гоме. Ей было несложно понять, о чем они спорили. Она медленно сняла шляпку с головы, недолго полюбовалась большим цветком в ее середине, похожим на небольшой взрыв солнечного света. Потом сложила шляпку пополам и протянула ее Джеку, прищурив свои странные, молочно-голубые глаза. Он замолчал на полуслове и уставился на Схоластику, застыв от удивления. Тогда она положила шляпку ему на ладонь и загнула его пальцы.
У меня перехватило горло, когда лучи солнца упали на ее непокрытую голову. В какой-то момент Схоластика уже превратилась в мою подопечную, и я отвечала за нее. Я уже привыкла к ее странной внешности и видела в ней лишь маленькую девочку.
Джек тоже что-то увидел, что заставило его схватить ее за руку, когда она пошла к машине. Крепко сжимая в руке шляпку дочки, он присел на корточки возле Схоластики.
– Ее звали Лили. Джина яке иликува Лили, – сказал он.
– Лили? – спросила Схоластика.
Джек кивнул.
– Мтото янгу, моя дочка. Она любила радугу и шоколад. Растаявший от жары шоколад. Понимаешь? – Он показал на пятна на шляпке и надел ее на голову девочки. – Она любила танцевать. И петь. И фотографировать. – Он поправил шляпку, чтобы цветок был спереди. – Она умерла, – добавил он. – Аликува.
– Поле, – ответила Схоластика. – Жалко.
После этого она обхватила его руками. Так они и стояли, обнявшись, у фронтона дома. Над ними болтался желтый шарик, а из облаков на них безмолвно смотрел величественный вулкан.
Это был момент большого и маленького – мужчины и девочки, горы и дома. Я не видела лица Джека, но догадывалась – что-то происходит, что-то мощное и нежное. Потом они заговорили друг с другом без слов. Джек выпрямился и повел Схоластику к машине, где ждали мы с Бахати.
– Ты говорила, что завтра вернешься, – сказал он мне.
– Что? Я не поняла.
– Вчера. Ты сказала, что, может, сейчас не самое подходящее время, и что ты вернешься завтра.
Я удивленно смотрела на него.
– Завтра уже наступило, Родел Эмерсон. Вылезай из машины. Я отвезу вас с девочкой в Ванзу.
– Правда? – Искры восторга пронзили мой позвоночник. – А как же другие дети? – Я должна была вычеркнуть и другие имена. Мне требовалось выполнение обязательства.