Была суббота, и они никуда не торопились. Они одни, они счастливы и любят друг друга. – Должно быть, мы что-то съели вчера вечером...
– Наверное, это шампанское виновато... Не забыть бы об этом, когда мы будет делать свое... – Она улыбнулась, снова уснула и проснулась только в полдень, когда Андре принес в спальню поднос с едой.
– Тебе надо восстановить силы, любимая. – О да, она нуждалась в этом, потому что сразу после еды он вновь бросился в атаку.
– О Господи, Андре! – счастливо смеялась она. – Ты всегда такой?
– Нет, – честно признался Андре, прижимая ее к себе.
Он никак не мог насытиться. Казалось, он прождал целый год и теперь стремился за один день наверстать упущенное.
– Это ты сотворила со мной чудо.
– Возвращаю тебе комплимент.
Весь день они то спали, то занимались любовью, а в шесть часов встали, умылись, оделись и отправились в город. На сей раз в «Табарию» на Колумбус-авеню. Все это действительно напоминало медовый месяц.
– Так как же это случилось? – улыбаясь, спросила Сабрина, когда им принесли еще одну бутылку шампанского.
– Не знаю, – глядя на нее, серьезно ответил он. – Я думаю, любимая, мы заслужили это. Весь этот год мы очень много работали.
– Замечательная награда.
Он был того же мнения, когда они снова легли в постель и при горящем камине занялись любовью в ее спальне. Именно в этой комнате почти двадцать два года назад родился Джонатан, но сейчас она не вспоминала об этом. Она думала только об Андре. Они крепко уснули в объятиях друг друга и проснулись, когда уже рассвело. Они любовались друг другом, целовались, засыпали, а проснувшись, вновь занимались любовью, и этому не было конца. А потом Андре задумчиво посмотрел на нее и задал вопрос, который забыл задать вчера:
– Прости меня, любимая... Ты не побеспокоилась о том, чтобы не забеременеть? – Он понял, что два дня не принимал никаких мер. Однако ее это ничуть не взволновало.
– Ох, Андре, может быть, я и забеременею... годам к восьмидесяти. Сказать по правде, для меня это всегда было большой проблемой. Раньше на это уходило не меньше двух лет. Так что не волнуйся, в этом отношении я совершенно безопасна. Тем более в моем возрасте.
– Что ж, это удобно. Но ты уверена, что все в порядке?
– Абсолютно. Может быть, я больше никогда не смогу забеременеть.
– И все же ты не можешь быть полностью в этом уверена.
– На следующей неделе я что-нибудь придумаю, а пока...
Больше он ни о чем не тревожился, а в ночь на воскресенье им было так хорошо, что они решили еще раз переночевать в доме Терстонов, а уже затем вернуться в Напу. Никто из них не стремился поскорее завершить этот импровизированный медовый месяц. Последние два дня круто изменили их жизнь, и они не жалели об этом. Это заставило их совсем по-другому взглянуть на окружающее, и когда на следующий день они ехали в Напу, Сабрина всю дорогу смеялась; ее длинные волосы падали на спину, голубые глаза были яркими, как у молоденькой девушки. Она надела красный кашемировый свитер, подаренный Андре на Рождество, и серые фланелевые брюки.
– Что же мы будем делать в Напе? Шокировать окружающих?
Сабрина считала, что лучше Антуану до поры до времени не знать об их отношениях.
– Да, похоже, мне надо поторопиться с постройкой дома! Завтра же вызову архитектора! – Они посмеялись, и в ту же ночь он на цыпочках пробрался в ее комнату, а на рассвете так же тихонько ушел.
Ему было пятьдесят пять лет, но никогда в жизни он не был так счастлив, как сейчас.
Глава 32
На протяжении нескольких недель, которые они прожили в Напе, любовники по ночам тайком пробирались друг к другу. По крайней мере раз в неделю они уезжали в город, но все же большую часть времени Сабрина проводила с Андре и Антуаном в Напе. Между ними установилась особого рода близость – это проявлялось во взглядах, жестах, полунамеках, понятных только им двоим. Правда, однажды Сабрина заметила, что Антуан наблюдает за ними, но, поймав ее взгляд, он быстро отвернулся, словно боялся помешать тому, что не было предназначено для посторонних. Позднее ей показалось, что Антуан смотрит на них с улыбкой.
– Как ты думаешь, он догадывается? – как-то ночью спросила она Андре, когда они шептались в ее постели.
Он все-таки съездил на неделе к архитектору и договорился, что постройка дома начнется весной, а до тех пор им придется по-прежнему бегать друг к другу тайно.
– Не знаю... – улыбался Андре, гладя ее по лицу, залитому лунным светом.
До сих пор ни одна женщина не вызывала в нем такой любви. А Сабрина испытывала к Андре даже большее чувство, чем в свое время к Джону. Тогда она была намного моложе, и чувство ее было не таким глубоким, как сейчас.
– Мне кажется, он был бы рад за нас, если бы знал. Вчера я чуть не рассказал ему обо всем.
Сабрина кивнула. Она и представить себе не могла, что сумеет что-нибудь рассказать Джонатану. Он давно упрекал мать в связи с Андре, и она не хотела давать ему козырь в руки, хотя, с тех пор как умер его отец, у нее не было мужчин. Но ему этого не понять. От Джона почти месяц не было никаких известий, как и от Камиллы, которая все же вернулась в Атланту. Впрочем, Сабрина и не желала о ней слышать. Она заставила себя снова подумать об Антуане.
– Тебе не кажется, что он расстроится?
Этот парень сосем не похож на Джона. Она успела полюбить его.
Андре снова улыбнулся ей.
– С какой стати? Он только порадуется за нас.
Сабрина тоже так думала. В эти дни он был необыкновенно добр к ней, помогал, когда они бок о бок работали на виноградниках, что ей всегда нравилось. Через несколько недель после того разговора именно Антуан оказался рядом, когда Сабрина, весь день проработавшая под палящими лучами солнца, вдруг почувствовала, что у нее закружилась голова, и упала к нему на руки. Антуан усадил ее наземь и сделал холодный компресс, смочив носовой платок водой из фляжки.
– Вам следовало надеть шляпу! – Он отчитывал ее, как ребенка.
Сабрине было очень плохо: голова кружилась, все плыло перед глазами, но она все же умудрилась добрести до дома, поддерживаемая Антуаном.
– Антуан... не говори ничего отцу... пожалуйста... – сказала она, с мольбой смотря на него.
Антуан нахмурился:
– Почему? По-моему, он должен знать об этом. Разве нет? – И вдруг он испугался.
Его мать умерла от рака, когда ему было пять лет. Он хорошо помнил, как убивался по ней отец. Антуан с беспокойством смотрел на Сабрину. – Хорошо, я не скажу ему, если вы пообещаете, что сейчас же сходите к врачу.
Казалось, она колебалась; детские воспоминания так растревожили Антуана, что он схватил Сабрину за руку и гневно посмотрел на нее.
– Если вы этого не сделаете, я немедленно расскажу обо всем отцу!
– Ладно, ладно. Я лишь перегрелась на солнце.
Но вид ее Антуану не нравился. Он заметил, что Сабрина несколько дней почти ничего не ела.
– Антуан, со мной все в порядке.
– Ничего подобного! – почти закричал он, но это было совсем не похоже на ее ссоры с Джоном.
Сабрина была тронута: ясно, он волнуется за нее. И когда приступ повторился, он привел ее в дом. К счастью, Андре в это время был у архитектора.
– Ну, Сабрина, вы сами позвоните доктору или это сделать мне?
– Бога ради... – Она смутилась, но на сей раз Антуан не дал ей отвертеться.
Он стоял у телефона и с тревогой смотрел на нее. Наконец Сабрина засмеялась.
– Какое счастье, Антуан, что ты не мой сын, иначе от тебя не было бы спасения! – Она шутила, но в глубине души была благодарна ему: приятно, когда о тебе кто-то заботится.
А теперь у нее таких двое: Андре и его сын... Она позвонила врачу и договорилась, что завтра придет к нему на прием.
– А ты знаешь, что он мне скажет?
– Да, – непреклонно заявил он. – Что вы слишком много работаете. Посмотрите на папу: он тоже много работает, но ведь он днем спит. La sieste[11]. Наверное, поэтому он так молод и здоров.