«Что привело тебя в мои владения…»
Нивья видела лешачат. Довольно часто, как и остальные, кто всю жизнь прожил около Великолесья. Лешачата, если и не прикрывались тенями и звериными обличьями, показывались в виде худых, остролицых существ, в разной степени похожих на людей. Кто-то выглядел почти настоящим жилистым парнем, а кто-то – не то пнём, не то зверушкой, ходящей на двух ногах. Они были странными – по-хорошему, по-привычному странными, но назвать их привлекательными никто бы не мог.
Тот, кто стоял сейчас перед Нивьей, походил на человека гораздо сильнее, чем лешачата. Более того, на красивого человека.
В её представлении Великолесский лесовой должен быть чем-то могучим, страшным, мощным, не человеком и не зверем, а порождением самой земли, самого леса. Чем-то высоким – до еловых макушек, чем-то широким – с зубра и больше, чем-то громогласным и быстрым, как ночная буря. Но Нивья и помыслить не могла, что Великолесский лесовой может быть красивым молодым мужчиной, пусть и с зелёной кожей и рогами-ветками.
– Ты – Смарагдель, – выдохнула Нивья.
Лесовой качнул головой.
– Смарагдель. Так что тебе нужно? О каком женихе ты говоришь?
Светлячок вспорхнул с дороги и пересел лесовому на плечо, подсвечивая зелёную скулу и шею. Ветер шевелил перья на наряде Смарагделя, среди мха на плечах посверкивали крупицы самоцветов. Нивья чувствовала себя рядом с ним маленькой и ничтожной, но храбрилась изо всех сил. Не за тем она пришла, чтобы поджать хвост и сбежать обратно после первой же встречи с лесовым. Она постаралась придать своему лицу властность и жёсткость, а голосу – твёрдость и звучность.
– Над изголовьем Радора Гарха зажёгся огонёк. Не в срок. И тут же он ушёл в твои дебри. Я не могу его отпустить. Верни мне Радора. Прошу.
На лице Смарагделя медленно расползлась улыбка, и он рассмеялся отрывистым холодным смехом, от которой Нивья ощутила себя так, словно её окунули в прорубь.
– Огоньки зажигаю не я. Ими повелевает Господин Дорог. Это он присылает людей, а мне нет никакого дела до того, кем был человек до того, как стал моим лешачонком. Я даже не знаю их имён и не смотрю в лица. И никого не отдаю обратно. Никого. Тебе понятно, Нивья Телёрх?
Никто не смог бы перечить словам лесового. Никто не посмел бы спорить и настаивать на своём. Но Нивья не собиралась идти обратно. Не так быстро.
– Мне понятно. – Она кивнула. – Но тогда скажи, как мне найти Господина Дорог? Если ты не хочешь иметь дел со смертной женщиной, то я сама сторгуюсь с ним.
Смарагдель снова рассмеялся, заставив Нивью поморщиться. Самоуверенный лесной наглец! Что с того, что он правит этими чащами сотни зим? Неужто ему так сложно отдать одного-единственного человека? Сам же сказал, что не запоминает ни лиц, ни имён. Нивья вдруг пожалела, что не захватила с собой лопоухого Тереня, чтоб обменять на Радора.
– Господин Дорог редко является людям. И всегда – только тем, кто истово в него верит.
Смарагдель шагнул к Нивье и дотронулся двумя пальцами до её подбородка. По позвоночнику Нивьи пробежали мурашки: когти лесового царапнули нежную кожу, а его пальцы оказались холодными и пахли землёй.
– Скажи, Нивья Телёрх, ты веришь?
Нивья взглянула в зелёные, прищуренные глаза Смарагделя, горящие ярче любых звёзд. Сама того не желая, она задержала взгляд дольше, чем хотела.
– Я верю, что Радор будет моим.
Лесовой наклонился к ней, будто хотел поцеловать, и улыбнулся уже теплее, без насмешки, если такое существо, конечно, могло искренне улыбаться. Щёки Нивьи запылали, вместо мурашек по коже пробежал жар. Она разозлилась на себя за это, но ничего не сказала и не отпрянула, чтоб не настроить лесового против себя.
– У тебя горячее сердце, Нивья Телёрх. И я вижу, что ты умеешь верить. Позови его с жаром, какой я чувствую в твоей крови. Уверен, он не откажет.
Смарагдель провёл длинным пальцем от подбородка Нивьи по шее и отдёрнул руку, только притронувшись к ключицам. Нивья шагнула назад, и в тот же миг лесовой обернулся огромным чёрным зубром и незаметно растворился в подлеске.
Светляки сияли на тропе, словно спустившиеся с неба звёзды.
Нивья почти бежала, кутаясь в платок и не решаясь обернуться. Встреча с лесовым внушила ей смешанные чувства, но острее всего ощущался страх.
Страх холодной испариной выступал у неё на спине.
Страх стучал в её висках.
Страх колол её пятки.
Серо-лиловый густой сумрак клубился между лесных стволов, а по бокам от тонкой тропы мелькали тени – Нивья не сомневалась, что после того, как ей явился сам лесной князь, его подданные лешачата помчались смотреть на смертную девку, рискнувшую сунуться в Великолесье в самое опасное время, накануне весеннего празднования.