«Врешь, мешок с дерьмом!»
- Я уже извинилась, - сказала я, хотя Джафримель остановился в паре футов от меня, склонив голову.
Шрам на моем плече отреагировал пульсацией и выбросом мягкого тепла. По коже растеклась теплая, бархатистая волна. Не ясно, была ли то ласка или дополнительная подпитка, но в моей голове слегка прояснилось. Тонкая красная нить ярости, тлевшая на дне сознания, беспокойно дернулась. Ева сдвинулась с места и осторожно переступила уже исчезнувшую оградительную черту. Мне вдруг показалось, что ткань мироздания невероятно истончилась и по ту сторону завесы слышны голоса.
Я постаралась справиться с собой. Улыбка Евы сделалась шире, она подняла руки, растопырив изящные пальцы. А брошенная ею термическая граната угодила в самую середину составленных у стены зарядных ящиков, в которых копался Лукас.
- О, дерь… - Закончить Маккинли не успел.
Мир перевернулся. Джафримель метнулся в сторону, я бросилась на пол. Зашипел кислород, ослепительным цветком расцвело прожорливое пламя. Ударившись о пол, я откатилась в сторону, отчаянно ища в пустом грузовом отсеке хоть какое-нибудь укрытие.
Ева с кошачьей ловкостью припала к полу рядом со мной: одной рукой оперлась о палубу, а другой схватила за руку меня и потянула. Шрам вспыхнул обжигающей болью, аура Джафримеля сжалась поверх моей, и пустыня ворвалась внутрь самолета, беззвучно разрывая пластил, как бумагу.
- Что за черт…
На сей раз не договорила я, потому что взрывная волна и рывок Евы оторвали мое тело от палубы и подбросили, словно тряпичную куклу, в загустевший горячий воздух. Ева крепко, как стальным обручем, обхватила меня за талию, и мы обе вылетели в образовавшийся пролом с рваными краями на борту самолета.
Из носа и из ушей у меня шла кровь. Приземлившись, мы по инерции со скрипом проехали юзом, вметнув фонтаны песка. Я ощущала бешеное напряжение энергии и видела, как песок вокруг нас бомбардируют осколки. Ева прыгнула снова. Меч едва не выскользнул из моих судорожно сжатых пальцев, в то время как я отчаянно пыталась найти какой-то способ ей помочь.
На ум ничего не приходило. Мою кожу овеял жар пустыни, и на долю мгновения я чуть не лишилась чувств, но Ева уже тащила меня в укрытие, под нависавшую скалу с прожилками детрита. Мы выскочили за пределы зоны поражения, но она не остановилась и там. Она не просто бежала, а спасала свою жизнь.
Воды здесь не было. Мы укрылись в развалинах дома. Миновали столетия, а обращенная к эпицентру давнего взрыва часть уцелевшей стены так и оставалась почерневшей и оплавленной.
- Тебе… больно? - тяжело дыша, спросила Ева, прислонившись спиной к стене и озирая руины Вегаса.
Я покачала головой. Я пыталась отдышаться, радуясь уже тому, что мои легкие наполнились воздухом. Он был чертовски горячим даже в тени и каким-то неправильным, не тем - по сравнению, например, с палящим солнцем Африки. До того как Джафримель изменил меня, я терпеть не могла потеть, а после превращения стала куда менее восприимчива к колебаниям температуры. Но здешняя жара была другой, она давила и угнетала, заставляя вспомнить о тысячах людей, распавшихся в пыль в этих самых домах.
- У тебя кровь идет, - выговорила Ева. Тоненькие струйки черной демонский крови поблескивали и на ее странном лице, постепенно впитываясь в золотистую кожу. - Извини.
- У тебя тоже.
Я привалилась спиной к стене и огляделась, оценивая возможные зоны обстрела.
- Не знала, что у тебя граната.
- Необходимость - мать изобретательности. - Она покачала головой, тряхнув волосами, ледяными с виду, но совершенно не защищавшими от жары. - Я никак не могла тебя предупредить.
- Понимаю, - сказала я.
Это была сущая правда.
- Я не могла допустить, чтобы Старший сковал меня или…
«Да уж, я бы на твоем месте тоже не стала ему доверять».
- Понимаю, Ева.
Голос мой звучал устало. Шрам на плече гневно выплеснул еще одну волну чистой энергии, омывшей меня и проникшей до самых костей.
- Все, что я смогла придумать, оставляло желать лучшего.
Она соскользнула по стене вниз и села, скрестив ноги, между обшарпанной бетонной глыбой и чем-то вроде остова кровати, покрытого обрывками пледа. Повсюду валялись осколки стекла, а по ту сторону стены завывал ветер, гнавший песок. В этом краю мертвых разрушенных зданий хорошее укрытие трудно найти, а вот просматривается и простреливается все лучше некуда. Будь у меня шесть или семь наемников и человек в качестве противника, это место меня бы очень устроило.
- Он должен появиться в сумерках.
Лицо ее скривилось, глаза вспыхнули яростью, как бывало всякий раз, когда Ева поминала Люцифера. Ее отвращение почти скрывало страх.
- Нам нужно бежать и дожидаться другой возможности убить его или рискнуть сейчас. Без союзников. Если твой падший, - я на это очень надеюсь - не поймет, что прикрыть тебя - это лучший способ спасти твою жизнь.
Я указала подбородком на свой шрам.
- Ему не составит труда меня отыскать. Думаю, он явится, чтобы обо мне позаботиться.
Ева кивнула.
- Скоро стемнеет. И здесь полно опасностей. Прислушайся.
Я так и сделала, склонив голову набок, неуклюже повторяя ее грациозное движение. Все мое тело болело.
Стон ветра. Неизбывный шорох песка и ошеломляющее ощущение пустого пространства, где нет ни транспорта, ни людских толп.
И тихие, скользящие звуки. Слишком легкие или слишком тяжелые, слишком медленные или слишком быстрые, но явно не имеющие никакого отношения к смертным.
Это были странные, неправильные звуки. От них по коже бежали мурашки.
Я вздохнула, пробуя на вкус воздух. Пыль, труха, разложение и слабый след очень давнего насилия. А подо всем этим - едва уловимый аромат жженой корицы и мускуса.
- Это место не для людей, - прошептала Ева. - Даже когда здесь был город, оно не подходило для людей, а после катастрофы дверь в ад остается открытой. Он воспользуется ею, если уже не воспользовался, чтобы выйти оттуда и вернуться с победой, получив желаемое. Во всяком случае, так он это себе представляет.
Глаза ее сверкнули, рот скривился. Похоже, она не замечала, что ее свитер изорван в клочья, а сквозь дыры видны крепкие золотистые груди.
К горлу подступила жгучая, едкая тошнота. Я с трудом справилась с ней, мои ремни заскрипели. Песок набился всюду, куда можно и куда нельзя.
- Ладно.
«Итак, мы с тобой вдвоем против дьявола. Можно считать, мы уже мертвы».
- Мы знаем, где он появится, - настойчиво заявила она. - И, несмотря на все старания Старшего, у меня остались союзники. Ад охвачен восстанием. Мы бросили ему вызов, ты и я.
На меня навалилась безмерная усталость.
«Кончай болтать. Лучше покажи место, где я могу умереть».
- Ева, не нужно произносить речи. Просто скажи, что нужно делать.
Мышцы дрожали, я боялась, что их сведет судорогой. Привалившись к стене, я потрясла головой, пытаясь избавиться от звона в ушах.
Несколько секунд, самых длинных в моей жизни, я смотрела на четкие тени, на солнечный свет, пробивавшийся сквозь проломы в стенах - они были старше Гегемонии, - и чувствовала себя надломленной, разбитой, опустошенной, едва живой.
- Ты убьешь его?
Голос ее звучал слабо, почти как у ребенка. Но улыбка - нет, улыбка не была ни детской, ни бессильной. Это была улыбка шулера с полным рукавом козырей, заставившего тебя поставить на кон право первородства.
А может быть, твою душу. Хотелось бы знать, по-прежнему ли демоны интересуются душами, прибрав к рукам власть, энергию, секс и вообще все, чего достигло человечество?
- Sekhmet sa ' es, - прошептала я в ответ. - Зачем ты спрашиваешь? Разве и так не видно: я попытаюсь.
Глава 35
До заката оставалось не так уж долго, и большую часть этого времени я провела не в размышлениях, а перебегая вместе с Евой из одной тени в другую, перемещаясь по краю образовавшегося после взрыва кратера и гигантского стеклянного поля. Пурпурные вуали теней все удлинялись, и когда мы укрылись за огромной кучей мусора, сохранившегося в сухом воздухе пустыни, мимо в золотистых лучах уходящего солнца пробежал адский пес со сверкающими глазами и пышущей жаром шкурой. Нож на моем бедре откликнулся на его появление такой сильной вибрацией, что твари было впору остановиться и прислушаться: что там жужжит, как оса? Однако этот звук был поглощен другими шумами, исходившими от исчадий ада, - их было много в здешних развалинах.