Мои ноздри наполнились пряным ароматом кифии - этим благовонием пропитался дом Гейб Спокарелли. Правда, теперь ее дом пуст, все в нем перевернуто вверх дном, а сама Гейб мертва.
Вот и еще одна причина не смотреть в лицо смерти. Встречу ли свою старую подругу в пронизанной голубым светом обители моего бога? А если она спросит меня, выполнила ли я обещание позаботиться о ее дочери? И отомстила ли за ее убийство?
Поверит ли ее душа, если я отвечу, что пыталась?
Пространство храма обращалось вокруг меня, как светящееся колесо благочестия и веры. Я полной грудью вдыхала насыщенный ароматом кифии воздух, стены вибрировали под напором энергии, испуская органные звуки в темно-красном диапазоне и еще более насыщенном фиолетовом. Едва слышные, они пробирали до мозга костей. Сапоги постукивали по мозаичному полу. Среди современной плитки попадались вкрапления древнего кремниевого стекла, но когда мы оказались под огромным шатром главного купола пустого храма, мучивший меня все это время тяжелый камень в животе опустился ниже, и меня пронзило болью, как будто что-то изнутри впилось в плоть ржавыми зубьями.
Джафримель обнял меня за плечи.
- Данте?
Ванн выругался. Слегка цокая каблуками, он и Маккинли развернулись, образуя прикрытие. Я не оставила бы это без внимания, когда бы не пожиравшая меня заживо боль - казалось, будто мои внутренности прожигают паяльной лампой. Лукас тоже выругался, но потише, и я услышала тихое гудение вынутого из кобуры плазменника.
Храм задрожал, все вокруг зарябило, как узоры в калейдоскопе. Сила, которой были напоены стены, выступила из них струйками и разводами, словно влага. Меня повело, и если бы Джафримель вовремя не подхватил меня, уже корчилась бы на полу.
«Это что за чертовщина? Ох, как больно!»
Я слышала, как гудит сооружение, более древнее, чем Республика Гилеад. Тьма гнездилась в самом его фундаменте, и очередной приступ боли заставил меня согнуться пополам без стона и крика. Лишь мой изумруд пару раз озарил сумрак россыпью зеленых искр.
Боль ослабела, свелась к спазмам, и я, вся в поту, едва держась на ногах, высвободилась из объятий Джафримеля.
- О боги,- с трудом пролепетала я.- Кажется, я сейчас… меня…
«Избавь от этого! Извергни! Сделай что-нибудь!»
- Делай, что тебе нужно. Я думал, у нас больше времени.
Руки Джафримеля были нежны. Слишком нежны. Я предпочитала чувствовать под бархатом сталь, что было для него характерно. Если он вдруг становился слишком заботливым, это определенно означало, что дело плохо.
- Больше времени - для чего? - прохрипела я, пошатываясь на трясущихся ногах.
Подобное было со мной только единожды, когда я перенесла страшный приступ шлаковой болезни, после того как при выполнении очередного задания в Швейцарии высадилась в зоне вредоносных отходов. Меня тогда долго не отпускали слабость и дрожь, а еще я покрылась кровавыми чирьями.
Дорин тогда была жива.
Вот эта мысль была совершенно лишней: мне и без нее хватало чем себя занять.
- Со мной все в порядке,- буркнула я, отстраняясь от Джафа.
Точнее, я попыталась отстраниться, и эта попытка не увенчалась успехом, поскольку ноги меня не держали. Они стали как сырые макаронины.
«Да я ли это? Неужели мне закрыт доступ в храмы? Анубис, владыка, почему? В чем я согрешила? Я ведь пощадила предательницу, о которой ты просил».
Но ведь я прокляла его. С горечью и обидой я прокляла своего бога, прокляла от всего сердца. Мне казалось, это не имеет значения. Я была уверена в этом. А еще я лгала, нарушила магическое слово и предала все, что было мне дорого.
Неудивительно, что священное место отторгало меня.
Голос пришел ниоткуда и отовсюду, зашелестел в храмовых тенях, повергая в дрожь, словно по коже, болезненно царапая ее, пробежали тысячи мурашек.
- Убийца Родичей…- Он говорил на мериканском, хотя сильный демонский акцент коверкал буквально каждый звук.- Как посмел ты сюда явиться?
Несмотря на слабость, я подняла голову. Вокруг последних лучей умирающего солнца сгущались тени, и по дому богов струились потоки взбудораженной энергии.
Твердо поддерживавшая меня рука Джафримеля не дрогнула.
- Сефримель. Я приветствую тебя.
- Он меня приветствует! Какой учтивый. Да как ты посмел войти сюда?
Тысячи мурашек превратились в огненные иголки, внутреннее пространство Софии содрогнулось. Голос, несомненно, принадлежал демону, но было в нем что-то не то. Он был исполнен властной силы и невероятно отчужден, но было в нем что-то еще, пока непонятное, но пробиравшее меня до мозга костей. Ну, словно забытый смертельно опасный артефакт, с неведомых пор пылившийся в углу, неожиданно восстал из забытья, требуя внимания - и крови.