– Интересный поворот, Степан Петрович. Я заметила, что эта нервная обстановка рассеяла ваше внимание к деталям происшествия. Поэтому давайте я вас сама поспрашиваю?
Барышкин присел на край своего антикварного кресла, сложил руки на коленях, как образцовый ученик, и взглядом затравленного щенка уставился на меня.
Прекрасно! Было не просто сдержать улыбку, но я продолжила.
– Расскажите мне про алмазы. Как они выглядели? Может, у вас есть фото? Что такого уникального в этих камнях?
– О, это редкий вид голубого алмаза, – с охотой истинного ценителя начал он. – Я долго искал его в Намибии. А когда мне показали крохотную синеватую жилку в руде, я сразу же выкупил ее, не скупясь. Удивительной чистоты и прозрачности камень, ювелирное качество, что называется. После обработки и очистки нам удалось получить всего пять карат этого кристалла, но моя мечта вела меня еще выше. Путем тончайшего манипулирования мы разделили этот камень на пять равных частей и обработали шестьюдесятью пятью гранями каждую часть. Это и называется огранка «Принцесса». Понимаете, мы словно «подковали блоху»! Это такая скрупулезная работа! Весь коллектив вне себя от радости! Всем выплачена огромная премия!
– Представляю ваше счастье! И что вы хотели дальше делать с этой уникальной коллекцией? Наверное, выставлять в музеях мира?
Степан Петрович занервничал, начав своей сутулой походкой огибать периметр кабинета. Он взял щетку со стола и аккуратно причесался.
– Мне нужно знать все обстоятельства дела, Степан Петрович, любая информация поможет мне быстрее найти ваши кристаллы, – пришлось немного подтолкнуть скрытного Барышкина.
– Видите ли, Татьяна, в мире помимо меня существуют еще и не такие ценители редкостей, – казалось, его рот отказывается произносить эти слова вслух и ему приходится неимоверными усилиями заставлять его делать это. – Я решил их продать одному меценату из Санкт-Петербурга – Роману Родионову. Слышали о таком?
Информация о Романе Родионове как-то пролетела мимо меня. Но Барышкину знать об этом необязательно.
– Конечно, слышала! Он был сегодня здесь? – Я была на одной волне с клиентом.
– Да, мы как раз проводили закрытую сделку с ним, его поверенными и юристами, как вдруг сканер не сработал! Представляете? Алмазы, хранящиеся в закрытом помещении, оказались украдены! А вместо них в боксе лежали дешевые стекляшки! Уж это я, как ювелир, могу определить чуть ли не с закрытыми глазами. – Барышкин смахнул платком крупные капли пота со лба. – Роман Дмитриевич вспылил и тут же уехал. Сделка провалилась с треском, и теперь мне придется вернуть аванс господину Родионову… Но сделать я этого не могу по объективным причинам, поэтому вам просто жизненно необходимо найти алмазы и вернуть их законному владельцу!
«Еще одна объективная причина! А в итоге: ни алмазов, ни аванса. Как же вы будете выкручиваться, господин Барышкин? Вся надежда на меня, получается? Мне никогда не нравилось работать на людей с нечистой совестью, но это дело показалось довольно интересным и загадочным в какой-то степени».
– Интересно! То есть вы всем коллективом трудились над «Принцессой», а потом просто решили продать результат труда стольких людей?
– Это бизнес, Татьяна! В нашем мире все продается и покупается. Что-то дешевле, что-то дороже. И к тому же я довольно щедро расплатился со своими коллегами, спросите у них сами! Коллектив у меня стабильный. Есть один новичок, довольно трудолюбивый молодой человек, подающий большие надежды.
– В таком случае я хотела бы опросить ваш персонал. Мне нужен список всех работников.
– Разумеется, – обрадовался Барышкин. – Значит, вы беретесь за дело?
– Пожалуй, берусь! Но аванс вперед, это мое незыблемое правило.
Оказалось, что весь персонал находился в салоне все это время. Ни одного из сотрудников, непосредственно работающих с ценностями, Барышкин не отпустил с работы. Это было довольно предусмотрительно с его стороны и немного облегчило ход расследования.
Я прошлась по коридору, связывающему зал хранения ценностей и остальные кабинеты. Кроме единственной камеры, одиноко огибающей своим взглядом всю протяженность небольшого коридора, я не обнаружила больше никаких средств слежения.