Выбрать главу

Выпускники вузов прямиком шли на рынок, пополняя ряды челноков. Слава российским челнокам! Они усердно работали на экономику Турции и Китая. Закупая товары в немыслимых количествах, подняли турецкую и китайскую промышленность. Новый шикарный аэропорт в Стамбуле тоже отгрохали за счет русских челноков. И это правда.

Наша промышленность встала. Какого черта? – спросите вы. Нерентабельные предприятия оказались выгодными. Признав их банкротами, березовские и абрамовичи забирали их за сущие копейки в частные руки. Приятель Ангелины купил у государства всего за двести тысяч рублей целый завод по переработке картофеля, который, между прочим, кормил всю советскую армию… А сейчас впаривает его тому же государству за тридцать миллионов долларов. Бизнес по-русски, мать вашу!

На фоне этого беспредела в августе 1991 в СССР совершается государственный переворот против президента Горбачева. В Кремле будто орудовал дьявол. Вместо Коммунистической партии провозгласили ГКЧП. Что это такое, хорошо это или плохо, толком никто не понимал. Коммунисты в шоке: запрещена деятельность Коммунистической партии. А потом крах: СССР вообще прекращает свое существование. Народ – в полном неведении и не понимает, в какой стране живет. Коммунисты выставлены на посмешище… По всей стране совершаются вполне объяснимые самоубийства партийных работников, посвятивших свою жизнь идеалам коммунизма, партии, Ленину. Поэтесса Юлия Друнина покончила с собой. Любимая певица Ангелины Дрозд: Тамара Милашкина покинула Россию навсегда.

В 90-е у каждого иностранного посольства или консульства в Москве и Питере толпа не уменьшалась ни днем, ни ночью. Люди занимали очередь за визами за месяц и каждый день проверялись, чтобы не пропустить важный момент. Сотни тысяч россиян уехали из страны навсегда.

В магазины можно было не ходить, потому что пустые полки наводили ужас и страх предстоящего голода. Это было время очередей: сумасшедшие очереди по всей стране.

Добрый Дядя Сэм дал кредит СССР на полтора миллиарда на закупку продовольствия. Чтобы как-то сократить пропасть между теми, кто обжирается, и теми, кто умирает от голода, ввели талоны на самые необходимые продукты. Телевидение в СССР врало народу напропалую. Ангелина, как и все дикторы, вещала с экрана то, что ей велели.

Что можно сделать одним пальцем? Ничего. А если их сжать в кулак? Сила! Но, игнорируя простую истину, республики выходят из нерушимого Союза и объявляют себя независимыми.

Мужчины спивались. Женщины скоропостижно старели. Ангелина в свои сорок три года чувствовала себя столетней черепахой, однако это не помешало ей в очередной раз выйти замуж и довольно быстро развестись.

На телевидении – полнейший хаос, в результате которого все пересобачились и кое-кто даже ушел в мир иной, не желая перестраиваться. Одиннадцатилетняя Юлька выматывала матери все нервы и «давала прикурить» не только ей, но и учителям в школе. Одна радость и гордость у Ангелины – это дочь Катя.

Катерина своей серьезностью, ответственностью как бы уравновешивала безбашенную Юльку, которая была абсолютным антиподом своей сестры. Уже в одиннадцать лет Юлька вовсю развлекалась с мальчиками, не пропускала дискотеки и ночные гулянки. Модные шмотки были ее главным интересом. Училась Юлька плохо, часто пропускала уроки. А когда ее вызывали на педсовет за хроническую неуспеваемость, она нагло заявляла: «Вы что? Мою маму не знаете? Одно мое слово, и вы тут неприятностей не оберетесь!» Что правда, то правда: неприятностей в школе хватало и без Юльки Дрозд, поэтому учителя «закрывали глаза» на горе-ученицу.

Катерина, уже имея высшее образование, терпеливо занималась с сестрой, пытаясь объяснить ей все то, что она пропускала на уроках в школе. Но, как говорят – не в коня корм. Насколько легко и с удовольствием училась Катерина, настолько ненавидела учиться Юлька.

Мать, постоянно опаздывающая, лишь изредка, да и то, скорее, для очистки совести, пыталась повлиять на дочь своими нравоучениями. На все слова матери о необходимости образования одиннадцатилетняя Юлька заносчиво отвечала:

– Мам, да кому сейчас нужно это образование?

– Да тебе в первую очередь! Ты же должна расти как личность…

– А я расту, как кто? Личность моя им не нравится…

– Юль, мама правильно говорит, – смеялась Катерина, – хоть какие-то корочки должны быть у тебя. Ну хоть что-то…