— Прошу слова, — заскрипел он таким пронзительным голосом, что в клубе тотчас же водворилась тишина. — Я тоже имею сказать слово о чуде! Пусть пастор Питер Вурф почитает в газете про порт Ковейт!
Пастор ровным голосом и не без скорби об иноверцах прочел вышеупомянутую заметку.
— Все слышали, ха-ха-ха? — воскликнул человек в черной шляпе.
— Все, — хором ответило собрание.
— Слышали про священные останки?
— Слышали!
— Про талисманы?
— Ну да!
— Что их зароют в святую могилу и будут целить ими больных и раненых?
— Да в чем дело-то?
— Ну, коли я вам так-таки и не скажу, в чем дело? — игриво ответил человек в шляпе, натягивая ее чуть ли не по самый рот. — Слышали и намотайте себе на смекалку, что, дескать, открыты святые мощи! Молчанье! Гробовое молчанье! Дескать, стал бы господь-бог исцелять людей костями первого пьяницы на селе? А если б стал, так не значит ли это, сударики мои, что господу-богу можно подсунуть какую ни на есть бумажку, а он, сердяга, подмахнет по самому что ни есть доверию? Вот оно каково, мое мнение, господин пастор и почтенные братья! Хе-хе-хе! Молчанье! Могильщик Брекер не из таковских, чтоб болтать чего не следует! Адье!
И странный человек выбежал из залы клуба, прежде чем пастор Вурф и его паства могли опомниться от удивления.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Встреча людей, умеющих хранить тайны
Гробовщик Брекер выбежал не один. Вслед за ним поднялся пожилой человек, до сих пор скромненько сидевший в углу и сосавший трубку. — Он заложил руки за спину, догнал гробовщика и, идя рядом с ним, одобрительно пробурчал:
— Ге! Хорошо вы, сударь, отбрили их!
Брекер подозрительно оглянулся.
— Я говорю, сударь, ловко вы их отбрили! Я сам люблю морочить публику. Четыре года тому назад… Э, да куда вы?
Брекер шмыгнул в переулок. Но человек с трубкой поворотил вслед за ним, ничуть не смущаясь.
— Четыре года назад, сударь, со мной случилась точь-в-точь такая история. Покупка чужого тела. Подмен. Небольшая операция с покойником. Жаль, что я связан клятвой, а не то рассказал бы вам премиленькую историю. Ведь я могильщик из города Ганау.
— Как, вы тоже могильщик? — вырвалось у Брекера.
— А то как же, сударь! — хвастливо ответил человек с трубкой. — Стану я разговаривать с первым встречным, тоже подумаешь! Я, сударь, известен как самый молчаливый мужчина в округе. Про меня так и говорят: «Гроб проболтается, а могильщик нет». Можете спросить в Ганау, кого хотите.
— Я тоже не из болтливых, — хмуро ответил Брекер.
— Не спорю, сударь, не спорю. Видать по лицу, что вы не любитель тратить слова по пустякам. Но я, сударь, чемпион молчания.
— Чемпион! А почему вы так о себе воображаете?
Человек с трубкой снисходительно улыбнулся. — Зачем воображать? Разве вы не знаете, сударь, что у нас в Ганау была комиссия? Ну, разумеется, выбрали жюри. А жюри приходит ко мне поздно вечером, стучит в окошко и протягивает золотой жетон — дескать, тому, кто умеет хранить тайны. С тех самых пор я чемпион.
— У нас в Гаммельштадте комиссии еще не было, — кисло ответил Брекер, — но ко мне, сударь, и без того обращаются по всяким делам, где нужно привесить на рот замочек. Сознаюсь вам, этаких дел у меня больше, чем покойников.
— Вот и у меня тоже! — подтвердил человек с трубкой. — Покойник — он что? Лежит себе и лежит без процентов капитала. А секрет для умного человека и чемпиона не что иное, как оборот! Вы не продешевили ль, сударь, на этом деле с Кавендишем?
Брекер вздрогнул, оглянулся и понизил голос:
— Какое такое дело? С какой стати вы спрашиваете"?
— Странно, право! — обидчиво отозвался человек с трубкой. — Если я с вами говорю, как могильщик и чемпион молчания, можете как будто не беспокоиться за последствия. Конечно, если вы себя не считаете достоверным, сударь, это дело другое. Я сам против разговора, в котором нет достоверности.
— Ха-ха-ха! — неожиданно расхохотался Брекер. — Достоверность! Да я, ежели захочу, могу получить десять таких жетонов! У вас в Ганау такие дела и во сне не приснятся. Достоверность! А что вы можете возразить, сударь, на смерть пьяницы Бертеля, у которого, кроме бутылки, не было ни одного близкого соседа? Я вас спрашиваю, что вы сможете возразить на факт?
— Гм! — задумчиво ответил человек с трубкой.
— И, сударь, стали бы вы держать пари, копая для пьяницы Бертеля яму, ибо его похоронить не пришел даже трактирщик, которому Бертель пропил, можно — сказать, всю свою наружность и внутренность, что этот самый забулдыга Бертель наполнит ваши карманы золотом, а сам начнет творить чудеса под видом святых мощей, о чем даже пропечатают в газетах, не в обиду будь сказано дураку нашему пастору, с чего только зазнавшемуся, неизвестно, когда его собственная жена готовит ему во чреве восьмое чуда не от кого иного, как от пономаря Франца?